Резкая боль в животе заставила его умолкнуть. Амадео вытер мокрые от слез щеки.
— Я и подумать не мог, что все происходящее в последнее время — ваших рук дело. И вот что я вам скажу, Мариано: "Азар" вам не видать, как своих ушей, — он любезно улыбнулся.
— Подумайте хорошенько, я такие предложения дважды не делаю, — Мариано щелкал зажигалкой, стараясь скрыть охватившую его нервозность. Все шло совсем не по плану.
— Я уже дал ответ. Вы что-то недопоняли? Мне казалось, я ясно выразился.
— Прошу прощения, что прерываю, господин Амадео, — Киан застыл на пороге, не глядя на гостя. — Кристофер Уильямс, журналист, требует срочной встречи. Я отказался его пропускать.
— Все верно, Киан, — ответил слегка сбитый с толку Амадео — имя показалось смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где раньше его слышал. — Ты же знаешь, что я не разговариваю с журналистами. Скажи остальным, если придет снова, сразу давать от ворот поворот. Что с вами, Мариано? Вам нехорошо?
У того кровь отхлынула от лица, и на мгновение он стал даже бледнее, чем Амадео. Но, быстро взяв себя в руки, проговорил.
— Ничего. Все в порядке, у вас тут жуткая духота.
Амадео оглянулся на открытое окно и пожал плечами.
— Раз так, почему бы вам не выйти на свежий воздух? Уверен, полегчает сразу же.
Нико сделал вид, что не заметил подколки.
— Это вы не понимаете всю тяжесть положения, в котором оказались, — он выпрямился в кресле и поправил пиджак. — Если не выплатите предъявленную вам сумму, то прямым шагом отправитесь в тюрьму, а ваш сын — в детский дом. И не думайте, что Санторо вам поможет — он больше вам не друг…
Амадео побледнел еще больше, глаза полыхнули яростью.
— Не смейте приплетать сюда моего сына. Не знаю, чем именно вам не угодил я, но к Тео даже не смейте приближаться. Если попытаетесь использовать его…
— Он ведь вам даже не родной! — Мариано нащупал слабое место и теперь ухмылялся во весь рот. — C чего такая любовь? Это даже не семья, обычный оборвыш с улицы, таких сот…
Кулак Амадео врезался ему в зубы. Кресло опрокинулось, Нико повалился вместе с ним, разбрызгивая кровь из рассеченной губы.
— Киан, — Амадео не говорил, а хрипел — горло перехватило от едва сдерживаемой ярости. — Проводи господина Мариано к выходу и проследи, чтобы он больше здесь не появлялся. Никогда.
Мариано едва заметно дернул плечом, на которое легла ладонь телохранителя. Затем молча поднялся и сунул зажигалку в карман.
У двери он обернулся. На окровавленных губах сияла самая радушная улыбка, но глаза застыли осколками льда.
— Вы еще придете ко мне, Солитарио, — предрек он. — Но условия будут совсем иными. Сбросьте карты, пока не поздно.