Миссис ван Аллен подхватила его на руки и поднялась.
– Здесь есть тихое место, где можно его уложить?
– Диван в моем кабинете к вашим услугам, – заявил Бройд. Бреннон даже не знал, как давно шеф здесь находится. Он проник внутрь с бесшумностью тумана, хмуро оглядел всех присутствующих и осведомился: – Ну, какие действия мы теперь предпримем?
– Действия? – переспросил комиссар. Он покосился на Редферна, который отвел в угол Пег и что-то шептал ей, застегивая у нее на шее амулет; оглянулся на Джен, Лонгсдейла и пса, которые стояли в коридоре у двери; вспомнил лицо Полины Дефо и процедил: – Сейчас я вам объясню насчет действий.
Свет горел лишь в одном окне, на втором этаже, в папином кабинете, как маяк, требующий: «Иди сюда!» Дядя открыл дверцу кареты, спрыгнул наземь и протянул руку племяннице. Маргарет задумчиво накручивала на палец цепочку амулета. Лодочка с ампулой согрелась в ее ладонях.
– Ты все еще можешь отказаться, – мягко сказал комиссар.
Девушка очнулась от раздумий.
– Нет. Ни за что.
Она выбралась из кареты, обмотала свое и дядино запястья цепочкой амулета, спрятала лодочку в ладони. Комиссар поправил их рукава, чтобы прикрыть цепочку, и повел девушку в дом.
«В дом, но не домой», – подумала Маргарет. С той самой секунды, как она увидела Дэни, ее не отпускало странное, тянущее чувство – не только чувство вины, но и смутное ощущение потери от того, что она утратила право называть этот дом своим, ведь если бы не она – ничего такого с ее семьей не случилось бы. Девушку охватило оцепенение, словно от нервного напряжения все ее чувства выцвели.
«Это я, – мисс Шеридан поднялась по ступенькам, – это из-за меня. А они даже не знают! Даже не представляют, почему это с ними произошло! И я не могу… – Она впилась в руку дяди. – Почему я не могу никого защитить! Меня защищают все, а я – никого!»
– Тебе страшно, Пег? – заботливо наклонился к ней комиссар.
– Нет, – ответила Маргарет. Ей не было страшно. Вместо страха в ней снова тлел уголек глухой ярости.
Дверь оказалась не заперта. Мисс Шеридан машинально прошептала «Lumia», и дядя горесто пробормотал:
– Чему еще он тебя научил?
«Пока почти ничему», – подумала Маргарет. Они пересекли темный холл, поднялись по лестнице в папин кабинет, и девушка взялась за дверную ручку.
В кабинете горел камин и лампа на подоконнике, все окна, кроме одного, были наглухо закрыты, и в комнате царила невыносимая духота. Спертый воздух пропитал запах пота и чего-то кровянистого. Маргарет сглотнула подкатившую к горлу тошноту. Мама, папа и Эдди сидели полукругом на диване перед камином; каждый крепко держал одного из младших детей. Джорджи тихо захныкал на руках у мамы.