— Когда наваждение спало? — вопросила я, подавшись вперед и, взяв ведьму за руки, принялась оглядывать вены. Обычно там скрывались проклятья, которые превращали существ в безвольных кукол.
— Вчера, после того, как Геката сняла его и лишила меня силы. — отозвалась ведьма и, не выдержав гнета вины, начала плакать, повторяя сквозь всхлипы и рыдания: — Я не хотела, Геката, как же я виновата, как я виновата…
— Что ты хочешь сделать? — самым натуральным образом практически прокричал Игнат и, заметив мои округлившиеся глаза, прикрыл на секунду свои веки, мысленно проклиная меня и ведьмовской род в целом. В этом я была уверена.
Мы стояли в малой гостиной особняка Ланфорда, собираясь вот-вот покинуть их, пусть и не совсем устраивающую меня по законам и порядкам, но все же приветливую империю с удивительными видами, многообразием рас и сумасшедшей императорской семьей, познакомиться с которыми поближе мне так и не довелось. К счастью или к сожалению.
Наши сумки и чемоданы уже стояли поодаль, готовые к транспортировке. Рядом, на столике, возвышалась симпатична плетенная корзинка с ярко-красным бантом, внутри которой лежали кексы, прореженные Игнатом за то время, что он меня ждал, пока я разговаривала с ведьмой.
Собственно, в тот момент в моей голове и созрел план, которым я поделилась с напарником. То, что описала ведьма, было крайне похоже на нашепт подавления сознания, когда объект, на которого накладывается сила, начинает действовать в соответствии с желанием наложившего субъекта. Подобные нашепты не одобряются в наших кругах, а речи о том, чтобы направить их на другую ведьму, вообще не идет. Крайне примечательный случай, крайне.
Впрочем, как и все это дело. Всю жизнь мне говорили, что ведьма никогда не будет угрозой для другой ведьмы, а оказалось, что это все неправда. Вот и верь после этого в единство. Сплошное разочарование для национальной самоидентификации.
— Так, — выдохнул Игнат и, кинув взгляд за мою спину, нахмурился. — ты мне объясни только одно: тебе это для чего надо? У тебя что, вообще никаких планов на отпуск нет?
— Что же вы, молодой человек, ругаетесь на голубушку? — раздался вопрос о насущном от вышедшего нас проводить профессора в крайне идущем ему голубом жилете и темно-синей рубашке. — Владиславушка и без того пережила необычайное явление — вселение столь могущественной сущности, как Богиня! А вы ту еще кричите на нее, побойтесь кары, господин Алмазов.
— Она — это и есть моя кара. — пробурчал Игнатище и, махнув на меня рукой, обратился-таки ко мне за спину. — Вас, я так понимаю, она уже предупредила?