Ведьма, пораженная моими словами, сидела без слов, глядя на меня широко распахнутыми глазами, полными ужаса.
— Я понимаю тебя. Меня тоже воспитывала не моя мать, она погибла, но то совсем другая история. — произнесла я, глядя четко в ее глаза. — Когда теряешь такого важного человека, как мама, что-то внутри навсегда остается пустым. Как рванная рана, которая не может затянуться. И ты ищешь кого-то или что-то, что может встать на это пустое место, что идеально попадет и не исчезнет, что станет ориентиром. Уязвленная ведьма — худшее из существ, потому как может отступиться и пойти по иному пути. Мне повезло, моя тетушка показала мне правильный путь: путь любви, путь честности, путь света. Я не боюсь за себя и свое будущее, потому что верю в то, что делаю. Но не всем так везет, верно? Тебе попался совсем иной наставник, полный злобы и жажд мести. Эта ведьма, кем бы она не была, заставила тебя идти по пути тьмы, не оставила тебе выбора.
— Она изменила сознание тех людей. — тихо, практически недоступно для понимания, произнесла ведьма, продолжая растягивать украшение на своей шее. — Они никогда не были моими родителями, но она заставила их, и всю ту деревеньку, думать, что я их дочь, чтобы проезжающие мимо наследники не усомнились в моем происхождении. Ей было нужно, чтобы Грейсток влюбился в меня, только… тогда я еще не понимала до конца, для чего ей это. Я была слепа, не видела истинных мотивов, и была счастлива, когда меня отправили учиться в ту Академию. Это было непросто — скрывать свою силу, изображать магичку. Природа магии совершенно разная, мне приходилось хитрить и жульничать, где-то врать, где-то сдерживать свою силу, чтобы сойти за магиню. Но проблема была не в том.
— Ты влюбилась в Грейстока, верно? — понятливо вопросила я.
— Это было не по плану, — растеряв разом всю надменность, что была в ней, произнесла ведьма, глядя в никуда вспоминая то, что мучало ее все это время. — он должен был влюбиться в меня настолько, насколько мог. Но был так искренен в своих чувствах, такой заботливый и понимающий, что я ошиблась, поддавшись на это. Я не должна была, но это случилось. Поначалу я скрывала то, как сильно облажалась, от главы Ковена.
— Ты понимала, что она не оценит, верно? — вопросила я, взглянув на ведьму с искренним сочувствием.
— Тогда еще нет, — покачала она головой. — я думала, что она не обрадуется отклонению от плана, но и представить себе не могла, что, разозлившись, она натравит всю нечисть на ту деревеньку и вырежет разом пятьдесят семей. Я понятия не имела, что она настолько жестокая. Я сказала ей, сказала, что не стану придерживаться плана и все расскажу Грейстоку, признаюсь и просто буду ждать своей участи, даже если встречу ее как та несчастная, прикованной к каменной стене в подземелье. Но… она не дала мне этого сделать. Не дала. Какой-то нашепт, Владислава, всего несколько слов и я, как марионетка, шла и делала все, что она велела. Раз за разом. Это я отправила лес, вылила какую-то дрянь, а потом призвала то существо. Я, даже не по собственному желанию, сделала это.