В XIX–XXI вв. понятие диаспоры становится более размытым и многозначным. Это связано прежде всего с переделом государственных границ, распадом империй, образованием новых государств. При этом целые районы с компактно проживающими этносами оказывались в составе чужих стран. В Новое и новейшее время получает развитие такое явление, как трудовая миграция, носящая ярко выраженный этнический характер. Другими словами, в современных диаспорах проявляется феномен наложения друг на друга социальных, этнических и политических пространств.
Закономерно ученые сегодня дают более сложные определения диаспоры: «Диаспора – это образование, возникшее в результате насильственной или добровольной миграции этнических групп за пределы этнической родины, оказавшееся в принимающей стране на положении меньшинства, сохранившего свою этническую, религиозную идентичность и социальное единство» (Г. Шеффер)[149], или: «Диаспора – это устойчивая совокупность людей единого этнического происхождения, живущая за пределами своей исторической родины (вне ареала расселения своего народа) и имеющая социальные институты для развития и функционирования данной общности» (Ж. Т. Тощенко, Т.И.Чаптыкова).
Диаспору не стоит воспринимать просто как отделившуюся часть того или иного этноса. По верному замечанию В. Дятлова, принципиальной чертой состояния диаспоры является состояние «рассеяния»: «рассеяние превратилось в образ жизни, в особое устойчивое социально-экономическое, культурное, духовное состояние социума, особую форму существования в физическом и психологическом отрыве от этнического материка или без такового вообще»[150]. При этом «этнический материк» может и совсем отсутствовать, как это было до середины XX в. у евреев и как остается до сих пор у цыган. Или же этот «материк» существует, но его роль, материальное положение, состояние еще слабее, чем у диаспоры (пример – армяне до получения независимости). Член диаспоры все равно, несмотря на наличие «где-то там» «этнического материка», должен искать опору и основы своего бытия, идентичности в диаспоре. Отсюда и повышенные требования к соблюдению этой идентичности (когда члены диаспоры в какой-то момент оказываются более «чистыми», более ярковыраженными носителями этничности, чем этнос на «этническом материке»). Отсюда и обособленность диаспор, их нежелание интегрироваться в окружающую их чуждую среду (что приводит к конфликтам на бытовой, культурной и национальной почве).
При этом наблюдается следующая тенденция: диаспоры, состоящие из бывших или все еще колониальных, угнетенных народов, проявляют большую степень живучести, способности к адаптации и выживанию при сохранении своей культурно-национальной идентичности. В то же время диаспоры из имперских, титульных наций (англичане, русские, немцы и т. д.) оказываются нестойкими и, просуществовав какое-то время на положении иммигрантов, затем стремительно растворяются в местном населении. В их историческом опыте отсутствует опыт существования как этнического меньшинства, поэтому они могут еще существовать как анклав (немцы в Южной Америке, русские в Харбине), но в целом демонстрируют крайне низкую способность к этнической кооперации. Возможно, ситуация изменится в XXI в. на территориях, где русские оказались этническим меньшинством после распада СССР (Средняя Азия, страны Балтии).