– Вот и все, парнишки, можете обойтись без голливудского шифрования и ничего не скрывать. Я натурал, но при этом я голубой, как небо над Берлином.
– Это точно, – соглашается Марианна, вернувшись из туалета, и придвигается обратно ко мне.
– Это потому, что я отдрючил тибя во все дыры, – смеюсь, забалдев от вина, а она тычет меня в ребра. Смотрю на них: – А что, одним вам, голубцам, отрываться? Не в обиду, мои беллиссими бамбини![73]
Когда они выходят из метро на «Тафнелл-парке», у нас с Марианной начинаются пьяные разборки.
– Не надо стараться их переплюнуть, они просто молодые парнишки, – говорит она.
Я знаю этот взгляд, и он призывает протянуть оливковую ветвь.
– Да, любимая, ты совершенно права, как обычно. Я налажал, пожалуйста, прости меня. Наверно, просто нервничаю. Мой сын съехался с новым партнером. Но он классный парнишка.
– Они отличная пара, – говорит она, смягчившись.
На следующий день уезжаем в Эдинбург на поезде. Дорога очень приятная – перелет и рядом не стоял. Обожаю, как все постепенно становится красивее, чем дальше на север едешь.
– Думаешь, это удачная мысль? – спрашивает Марианна.
– Не особо. Ричард Брэнсон – мудозвон, и не хочется ему деньги отдавать. Но лететь – это так…
– Нет, я имею в виду этот ужин!
– Да, – настаиваю я, вспоминая пиздюка Юэна. Бесхребетность этого сопляка привела к печальной кончине Дэнни-боя. – Я говорил по телефону с маммой. Она в полном восторге, я буквально слышал, как она крестится. «Мо-ой мальчик наконец-то остепенился и женится…»
– Но она не знает, что на мине, Саймон. У нас же есть прошлое. И твоя сестра…
– У Карлотты с Юэном все уже хорошо. Им просто придется тебя принять, иначе мы ни с кем из них знаться не желаем. И все дела, – говорю ей. – Они должны уяснить, что они не пупы земли, своим хером этот мудак Юэн оставил за собой шлейф разрушений, а потом, когда ему стало выгодно, вернулся играть в счастливое буржуазное семейство… – Смотрю ей в глаза. – Только через мой труп.
– Просто я жалею, чё тогда… ты понимаешь… – Взгляд у нее покаянный, оно и понятно. Профура редкостная, но я ни за что не хотел бы, чтобы она была другой. – Я тогда так на тебя рассердилась. – Она сжимает мне руку.
– На это мне пофиг… ну, не считая того, что это повлекло за собой запутанную цепь событий, но это же Юэн по своей дурости накосячил.
Марианна проводит рукой по волосам, и они тут же падают обратно.
– Но их же взбесит, что это для тебя не важно, типа того, мы с Юэном?
«Для меня важно только то, что ты трахалась с ебаным Рентоном».
– Я не склонен к ревности. Это всего лишь перепихон. – Понижаю голос, когда мимо со скрипом проезжает тележка. Подумываю окликнуть куколку и попросить «Стеллу», но передумываю. – Ты аппетитная стервозная прошмандовка, и такое распутное, безбашенное поведение лишь пробуждает во мне еще больше желания.