В отвращении морщу лоб и опускаю телефон.
– Но, дорогая, я ненавижу мужчин. Стоит мне глянуть на голое тело другого мужика, как сразу блевать тянет. Я насилу могу с ними разговаривать, – подчеркиваю, а между тем меня психологически режет серпом по яйцам тошнотворная картинка: Рентон ебет ее – мою без пяти минут жену.
– Может, тебе на тренинг по десенсибилизации сходить? Не гони, давай чела возьмем!
Вытряхиваю Вероломного Рыжего Говнюка из головы.
– Ничего не получится, милая. Я тебе это твержу годами. Однажды я сходил на оргию, и там мне в рожу уткнулись потная мошонка и волосатая ложбинка между полужопиями. Слишком уж травматично, а я далеко не брезгливого десятка, – поясняю, содрогаясь при воспоминании об ужасном случае в Кларкенуэлле. – Пиздец как тебе завидую – всегда мечтал быть бисексуалом.
– Я не бисексуалка, – возражает она.
– Ну ладно, если хочешь, «женщина, которая умеет тереть клитор другой женщине, пока та не извергнется»?
– Не люблю ярлыки, – говорит она, а потом командует: – Полижи мне сикель.
– Попробуй меня остановить, зайка, только попробуй меня остановить, – ухмыляюсь, – но лишь после того, как ты выберешь девицу, – и киваю на телефон.
Цокая языком и закатывая глаза, Марианна забирает у меня айфон и пролистывает профили. Останавливается на Лили – очередной блондинке, похожей на ее более молодую версию. Всюду ебаные нарциссы. Контраст невелик, и я настаиваю на зрительном разнообразии, но она уже слегка ерепенится, и я решаю, что лучше не напирать. Звоню в агентство, и Лили должна явиться в отель в течение часа.
Приступаю к работе и довожу Марианну до множественного оргазма, задействуя пальцы, язык, член и, самое главное, речевую игру, от которой покраснел бы даже сексуальный маньяк из камеры смертников. Ебать ее все эти годы – все равно что читать «Собрание сочинений» Уильяма Шекспира в кожаном переплете, что я заказал много лет назад: всякий раз, как берешь его, находишь что-нибудь новое. Соперница она боевая, но к тому моменту, когда приходит шлюха, я уже затрахал Марианну до отупелого истощения. Сам я старался кончину не спускать: это ведь всего лишь легкая закуска перед главным блюдом дня.
Лили поднимается, и я немного сникаю, потому как снимки ей явно льстят. Типа даже бессовестно льстят – как на фейсбуке Велотренажерши, где она перестала постить фотки примерно с 1987 года, но что толку придираться: время – деньги. Мы обмениваемся лишь элементарными любезностями, после чего переходим к делу. На Лили гигантский страпон, который она засовывает в жопу Марианне, стоящей раком на краю кровати. Я становлюсь в ту же позу перед Марианной, чтобы принять в очко смазанный самотык своей невесты. Тот входит с медленным облегчением, как будто срешь наоборот, а Марианна визжит, пока основание приспособы трется о ее сикель, словно полоумный итальянский официант на спидах перец мелет. Душа моя тащится так, что слезы из глаз, Марианна задыхается и орет: