– Значит, все-таки искупление в стиле наркоклиники.
– В каком-то смысле – да. Тяжко таскать на сибе бремя мудаковатости.
– Совет: католичество. Исповедь, – говорит он. – Лучше пара фунтов на блюде для пожертвований, чем девяносто штук вот тут. – И он подмигивает, хлопая сибя по карману.
Чешем обратно внутрь, чтобы в перерыве между таймами выпить по чашке чая, пропустить пивка и закусить годными пирожками с мясом. Мы с Больным снова подходим к стойке, чёбы заговорщицки потрепаться.
– У тебя, походу, все пучком. Лучше, чем у меня, – вздыхает он. – По свету, блядь, разъезжаешь. А я никада с Лондона не выбираюсь – разве что в отпуск.
– Если на тебя работает куча девчонок…
– Так это они деньжищи зашибают, а не я. Я просто свожу их на приблуде. Не вешай мине лапшу, Рентон. Это ты у нас при лавэ.
– Ошиваюсь по самолетам, аэропортам и гостиницам, где нехрен делать, кроме как страдать, чё жизнь проходит мимо. Я трачу самый ограниченный ресурс – время, гоняясь за химерой, пока ебаный Бегби живет! – прорывает вдруг меня. – Он отказуется брать свои деньги – чё это ваще за хуйня?
– Он не изменился, – выпаливает Больной. – Просто пытается тебя наебать. Бегби не способен к переменам. Он ублюдочный экземпляр человеческой расы.
– Та мине по барабану, кто он такой. Я просто хочу выполнить свой моральный долг.
– Ты никогда не выполнишь свой моральный долг передо мной, Рентон. – Он опять похлопывает по карману. – Эта хуйня еще даже не начинает иво покрывать.
– Фильм был никуда не годный.
– Я говорю за Никки. Ты похерил мои шансы сойтись с девчонкой, от которой меня перло.
Никки была аферисткой, которая прикалывалась с нас обоих. И я ни на секунду не поверю, чё она иво еще колышет. Все это просто давление для манипулирования в будущем.
– Окстись, братан. Она ж нас обоих наебала.
Больной кабута какой-то гадости отхлебнул, хотя, может, и не такой протухшей, как он ожидал. Вертаемся обратно на наши места ко второму тайму.
– Слышь, у меня для тебя дельце. Мине нужен эскорт, – говорю ему, и глаза у него расширяются. – Не для меня, – спешу добавить. – Сам я стараюсь не быть чуханом.
– Уверен, тебе это помогает.
– Это для моего голландского паренька. Диджея.
Он смотрит в сторону племяша:
– Эти ушлепки чё, не могут сами себе дырку, блядь, найти?
– А то я не знаю, я ж их директор, – и конкретизирую проблему: – У таких чуваков, как Конрад, нет навыков общения. Они курят траву и мастурбируют на порнуху. Не могут заговорить с девушкой или заняться сексом с реальным человеком.
– Мерзкие киберзадроты. Эти мудаки – поехавшие, – шепчет Больной, снова поглядывая на племяша, который теперь играет в видеоигру на телефоне. – Такими их сделал мир, в котором мы живем.