«Несколько месяцев ни с кем не еблась. Ебаный пиздеж».
– Угу… – послушно киваю, пока идем в толпе народа через парковку.
– Она и так всегда была того, а сейчас совсем кукухой поехала. Готова трахнуть любого вонючего цуцика на дороге. Надо сказать зятю, чёбы сходил проверился, особенно если удастся с сеструхой помириться, – говорит он нараспев, пока мы переходим через мост Судьбы. – Помнишь засады тут, еще с тех времен? – говорит он, а у меня причиндалы свербят от фантомного зуда. Паранойя колбасит. «Викки…»
Он продолжает гнать пургу, пока мы идем дальше к Истер-роуд. Все кругом полно ярких воспоминаний. Чешем по Альберт-стрит. Вспоминаю флэт Сталкера, где мы черным ставились, а напротив – бар «Клан», щас уже закрытый. Чешем к Бьюкенен-стрит, где возродили паб «Диззи Лиззи», сделав его слегка более навороченным. Там даже пиво щас сносное есть. Барменша знакомая, встречает нас широкой лыбой.
– Лиза, заинька, – говорит Больной, – пожалуйста, две пинты этого чудесного «Иннис энд Ганн» светлого!
– Сделаем, Саймон. Привет, Марк, скока лет, скока зим.
– Привет, – говорю и вдруг вспоминаю, откудова за нее в курсах.
Находим уголок, и я его спрашиваю:
– Это ж та самая, как ее?
– Ужасающие Последствия, ага, она. – И мы ребячливо пересмеиваемся.
Это погоняло приросло к ней после телерекламы средства для мытья посуды. Понтовитая хозяйка стоит с бодуна перед раковиной с кучей грязных тарелок и восклицает: «Обожаю вечеринки, но терпеть не могу ужасающие последствия». Ужасающие Последствия всегда продолжала тусить в конце вечерины. То валялась на полу или на диване, то сидела и смотрела телик, попивая чаек, после того как все остальные пиздюки уже давно съебали. Вряд ли она тусила, чёбы трахнуть каких-то недобитков, и она не добухивала остатки синьки и не ждала, пока прибудет новая партия наркоты. Мы так и не выяснили, какие у нее были мотивы.
– Жила на хате с маманей и засиживалась, чёбы подольше не возвращаться, – решает Больной. – Присовывал ей?
– Нет, – говорю. Я раз сосался с Ужасающими Последствиями, но этим дело и кончилось. – А ты?
Он закатывает глаза и цокает языком, типа «не задавай глупых вопросов». Я упираю на то, чё не собираюсь долго зависать и набухиваться, так как у меня пиздец десинхроноз. Я чувствую себя ретроушлепком, но, када ты тут в Лите с Больным, это, как ни странно, обнадеживает.
– Часто задний ход даешь?
– Свадьбы, похороны, Рождество – в общем, да, дофига.
– Не слыхал, чё там с Никки? Или с Дианой?
Он таращит глаза:
– Так, значит, они в натуре тибя тож обули?
– Угу, – признаюсь. – Прости за фильм. Хуй знает, чё они с оригиналом сделали.