Оттоптавшись на бетоновозах, Тихон пересел на автобусы. Странно, но гибли автобусы некрасиво, хоть и с людьми. Несколько падений с мостов да пара пожаров, и всё. Автобусы прошли быстро, как легкий насморк, но оставили после себя осложнения в виде полицейских машин и скорых.
И те, и другие, влетали совершенно глупо. Как правило, брали их сбоку, там, где нету брони, и у стрелка-радиста слепая зона. Скорые мило переворачивались, продолжая уютно сверкать синими лампочками, а вот полицейские мигалки при падении тачки на бок всегда гасли, и это изумляло Тихона – надо же, как у них всё продумано. Чего мигать, в самом деле, ведь дорогу уступать уже некому. Остается добавить, что из лежащих на боку скорых иногда показывались медики, суетились, что-то делали: а полицейские вылезать не спешили, мирно крутили колесами, доедали гамбургеры и веселили казенные рации рассказом о своем положении.
Чушь собачачья, им просто было хуже, чем пацанам и девчонкам из «скоряка», они ведь не каждый день видели смерть. Зато уж если помогали – то помогали, вытаскивая из подбитых тачек то, что осталось от бывших людей.
Потом Тихон рискнул позабавиться кранами, бензовозами и мотоциклами, но запал уже, как говорится, иссяк.
– Это не ты, это мозг, – сказал ангел-хранитель, чувствуя, что Тихон себя ненавидит за эти тупые просмотры видео до четырех утра, – Мозгу надо устать… не устать – заманаться по полной, чтобы через край. Только устав, он может потом расслабиться – у него же нет команды «расслабиться», он может только напрячься. Но потом, когда его переполнит, и выгорит все дерьмо изнутри, он перестанет показывать тебе тебя. То есть, продолжит, но это уже будет другое.
– Короче, это мозг иссяк, а не запал, – угрюмо сказал Тихон, – Спасибо, братан, что выгораживаешь меня… стараешься.
– Если ты сейчас скажешь, что это моя работа, я скажу что-нибудь хорошее про твоего соседа сверху, – пообещал ангел-хранитель.
Этого перца Тихон ненавидел за то, что он «роллингов» обсморкал, лизоблюд бониэмовский. Ангел в своей время внял совету не произносить даже имени негодяя, и сохранил эту возможность, как сверхоружие. Похоже, подошло время крупного шантажа.
– Да не твоя это работа, – пошел на мировую Тихон, – я понимаю: раз так сейчас надо – значит, надо. Пусть лезет.
Под занавес из Тихона по ночам особенно лихо лезло, но потом вдруг угасло, сошло на нет за пару ночей. Наступил отходняк, время подумать.
– Самое время завести новых людей, – посоветовал ангел, – ведь пока что тебе их не хватает. А вот времени думать как раз и нет.