Наконец, ситуация в студии устаканилась. Ведущая «Откровенного момента» журналистка Даша открыла рот, усугубив визуальное разочарование Тихона исходящим из подозрительного женского нутра звуком.
– Ита-ак, – протянула Даша, коверкая любимое слово Тихона, – у нас в студии очередной гость, житель Сиреченска, самоотверженный герой нашего времени, временно безработный и бездомный Тихон Хренников. Кстати, здравствуйте.
И тут же раздался дикий трам-тарарам с бубнами и дудочками: это пошла пошлая звуковая заставка, чтобы зритель проснулся, падла, и вперился в ящик.
Тихону моментально разонравилось всё: слово «очередной», опустившее гостя до уровня гайки на конвейере, слабое; даже какое-то блеклое, упоминание любимого города; странный эпитет «самоотверженный», намекающий на похренестическое отношение гостя студии к жизни – ведь на самом деле это было не так! А уж дальше пошли одни оскорбления, включая фамилию Тихона – никакой он был нахрен не Хренников! Тихон был Харитонов, как ученый из фантастической книжки «Блок верности», неопровержимо доказавший, что наш мир – туфта поддельная, иллюзия, сказка.
Вдобавок, Тихон не понял, с кем Даша поздоровалась: с ним, или не с ним. На всякий случай кивнул, потом кашлянул, потом с ужасом ощутил, что сейчас пукнет. Чтобы не опозориться, выждал момент и пукнул одновременно с резким воплем:
– Здравствуйте! – вроде вышло синхронно, зритель ничего не должен заметить.
С трудом удержавшись на стуле-кнопке, Даша позеленела от злости. Как будто светофор перевернули вверх ногами. Желтого не хватало. Сгорела желтая лампочка, что поделаешь.
На пару секунд высоко сидящей журналистке все-таки пришлось задержать дыхание, а почти лежащему Тихону не пришлось: теплый воздух поднимается вверх. Как говорится: сумела подняться, сумей и удержаться.
– Здравствуйте, – зачем-то сказала Даша персонально Тихону и вся студия поняла: всё, трындец, эфир завален. Уж очень зло как-то Даша поздоровалась. Щас топить будет «гостя».
Вам бы на ее место, в верхние слои атмосферы… Там и так кислорода не хватает: вы думаете, почему жирафы такие тупые?
– Здравствуйте, – обреченно вякнул Тихон, совсем не шевелясь, потому что боялся пошевелить бутербродами.
Сами ведь накормили перед эфиром! Говорил же им, что хлеб с колбасой несовместимы, так лысый еще и намекал, мол, тебе у себя в помойке не привыкать, что хавать, барин нашелся.
– Итак, Тихон, – взяла себя и свое произношение в руки Даша, – расскажите, как вы решились на то, чтобы продать свою смерть науке.
Тихон робко глянул на лысого – мне говорить, да?