— Могу повторить: вздор! Лично я вовсе не собираюсь препятствовать правосудию. — Он поднялся. — Посмотрим, вы действительно не выпустите меня... — Он направился к двери.
Я молча загородил дорогу. Он попробовал схватить меня за руку, но промахнулся и вцепился в мою одежду. Подобное обращение не идет на пользу тонкому летнему пуловеру. Пришлось взять Аптона за запястья и слегка повернуть их. Он выпустил пуловер, я выпустил его руки. Но Аптон не успокоился и сделал попытку замахнуться. Я шагнул в сторону, повернул его к себе спиной и, заломив руки, усадил его на стул, который с самого начала предназначался ему. Зазвонил телефон, но я не стал снимать трубку.
— Очень хорошо, теперь вы убедились, что не выберетесь отсюда, — проворчал Вульф. — Так, значит, вы не собираетесь препятствовать правосудию? Допустим, вы действительно не Н. Но я уверен, что мисс Мардус рассказала вам, зачем ей нужен отпуск на полгода. Вы знали, что она беременна и собирается рожать. Неужели, вернувшись, она не сказала вам, кто забрал у нее ребенка? На этот вопрос, мистер Аптон, вы обязаны ответить.
Аптон тяжело дышал и свирепо поглядывал на меня. Затем повернулся к Вульфу.
— Только не вам, — проскрипел он. — Отвечу тому, кто имеет право спрашивать. И вам тоже придется ответить на кое-какие вопросы. — Он замолчал, переводя дыхание. — Я не сказал в полиции про ребенка, поскольку не знал, связано ли это с убийством, да и сейчас не знаю. Но я рассказал про анонимные письма и про то, что вы хотели получить списки женщин, знакомых с Диком Вальдоном, и про то, что, вероятно, Краг, Хафт и Бингэм сделали для вас такие списки. Так что если надеетесь уползти...
Раздался стук, я подошел и открыл дверь. Это была Люси.
Она прошептала:
— Саул Пензер.
Я кивнул, закрыл дверь и сказал Вульфу:
— Вас к телефону.
Он встал, я пропустил его и снова закрыл дверь. Потом сел на свой стул.
— Вас прервали, — вежливо напомнил я. — Вы говорили, что кто-то собирается уползти. Продолжайте, я вас слушаю.
Однако он молчал, и даже взгляд его стал не таким свирепым. Я догадывался почему: у него болели запястья, но он не хотел доставить мне удовольствие видеть, как он их трет, а терпеть было нелегко. В шкафу этажом выше лежал тюбик с мазью, которая помогла бы ему, но я не собирался вести его туда. Это же чужой дом, и вообще — не надо было растягивать мой пуловер. Пусть немножко помучается. И он молча страдал минут пятнадцать. Потом дверь снова отворилась, в комнату вошла Люси, и за ней — Вульф. Аптон, встав со стула, попытался заговорить, но Вульф оборвал его: