Как-то в начале июня, во вторник, сразу после одиннадцати утра раздался звонок в дверь. Пройдя в холл, я бросил взгляд через полупрозрачное стекло на улицу и увидел ту самую женщину, которую ждал. У нее были слишком узкое лицо, большие серые глаза и очень ладная фигурка. Разве что руки несколько тонковаты. Я знал, кто это, поскольку она звонила нам в понедельник после полудня и просила принять, а кроме того, мне уже доводилось видеть ее в театрах и ресторанах. Я располагал достаточными сведениями — частью из газет, а частью основанными на слухах, — чтобы вкратце рассказать Вульфу об этой женщине, не наводя дополнительных справок. Она была вдовой Ричарда Вальдона, писателя, скончавшегося месяцев девять назад, — он утонул в бассейне где-то в Уэстчестере. А поскольку четыре его книги стали бестселлерами, причем одна из них — «Больше и не мечтай» — вышла тиражом в миллион экземпляров по пять девяносто пять за штуку, миссис Вальдон не должна была испытывать финансовых затруднений при оплате счета за услуги частного детектива, если бы они ей понадобились. Прочитав лет пять назад «Больше и не мечтай», Вульф ловко избавился от книги — подарил какой-то библиотеке. Более же позднее произведение этого автора — «Его собственный образ», о котором мой шеф был лучшего мнения, — стояло у него на полке. Думаю, исключительно из-за популярности книг Вальдона он и решил оторвать свое грузное тело от кресла, когда я провел вдову писателя в кабинет, а уселся вновь лишь после того, как она расположилась в нашем красном кожаном кресле. Я прошел к своему столу и тоже сел. Не скажу, что я сгорал от нетерпения. По телефону она сообщила, что хотела бы проконсультироваться с Вульфом о чем-то очень личном и конфиденциальном, но по лицу ее не похоже было, что речь пойдет о жизни и смерти. Значит, скорее всего, обычное скучное расследование — какое-нибудь анонимное письмо или пропавший родственник. Поставив сумочку рядом с собой на этажерку, она осмотрелась, на полсекунды задержала на мне спокойный взгляд больших серых глаз и обратилась к Вульфу:
— Моему мужу понравилась бы ваша комната.
— М-м, — неопределенно промычал Вульф. — Мне нравится одна из его книг, хотя и с оговорками. Сколько ему было лет, когда он погиб?
— Сорок два.
— А вам сейчас сколько?
Это было сказано исключительно мне назло. Он был убежден в трех вещах: что его враждебное отношение к женщинам вообще не позволяло ему объективно судить о представительницах этой половины человечества; что мне не потребовалось бы и часа, чтобы соблазнить любую из них; и что ему легче всего разговаривать с женщинами после нескольких нетактичных вопросов, самым любимым из которых был вопрос о возрасте. Бесполезно было втолковывать ему, что он заблуждается.
