А вот и они — две стальные полосы рельс. Рельсы уходили вдаль в обе стороны. Куда? Никуда. Ромка упал на рельсы, пытаясь обхватить их руками, лицо его уткнулось в шпалы, пахнущие креозотом даже на лютом морозе, из глаз стали сами по себе капать слёзы, слёзы падали на шпалы, и там сразу темнело влагой, потом сразу леденело на холоде, потом опять темнело и опять… Ромка не понимал, что с ним происходит. Он даже забыл в этот миг, что поезда здесь ходят один раз в неделю. Конечно, поезда ходили чаще, но даже если один раз в день, то когда? Успеют? Даже если не успеют, никуда не уйду, никуда отсюда не уйду! Пойду по шпалам… пойду… сейчас пойду…
Ромка лежал на шпалах между рельс и ревел уже в голос, рыдания рвались наружу, и вся окрестная тундра внимала его радости. Занимался день, просыпалась в тундре жизнь. Он даже не помнил, как уснул, он не помнил, как отключился… Он не мог спать, он просто терял сознание, в бесконечном сне он слышал только одно, он слышал что рельсы начали «стучать»… часто, быстро стучать. Так стучит на рельсах только небольшая дрезина или мотовоз, что возит рабочих-железнодорожников… Так стучит спасение, так стучит, так поёт сама жизнь. А вот и ангелы… Сколько их — двое? Ромка не видел лиц, он видел лишь замерший перед ним оранжевый тупомордый мотовоз. Мутный, большой, потому что остановился мотовоз в двух метрах от него. В двух метрах!.. В двух метрах от него!.. Потому и вижу, значит, люди, рядом… Чей-то голос крикнул: «Живой? Хватай его!.. Под ноги давай, может, успеем…»
2014