Соланж искренне рассмеялась:
— С вами трудно спорить, Жюльетта. Возвращайтесь, детка, к себе домой и спите спокойно. Я избавлю вас от Шанталь, клянусь вам. Довольны? Успокоились? Ну, поцелуйте меня, милочка.
Через несколько дней Франсис Бертье приехал в Марли и, к своему удивлению, не застал там Шанталь. В первый же вечер, пока Вилье на террасе пил кофе с одной американской парой, Соланж под предлогом, что у нее побаливает горло, удержала Франсиса в гостиной и усадила его возле себя.
— Дайте-ка мне посмотреть на этого донжуана, — сказала она. — Я уже сбилась со счета — столько женщин приходят ко мне рассказывать о страданиях, которые вы им причиняете. Вот и ваша жена…
— Жюльетта? Надеюсь, она не позволила себе…
— Дорогой Франсис, вы хотите иметь право обманывать эту очаровательную женщину и шокированы, что она осмеливается жаловаться на вас? И с кем обманывать, я вас спрашиваю? С какой-то Шанталь! Заметьте, Шанталь ведь моя подруга, и я дала бы скорее отрезать себе язык, чем сказала бы о ней что-нибудь дурное. Но все-таки, Бертье, ваша Жюльетта в сто раз красивей ее.
— Возможно. Но любовь не зависит от красоты. Я лучше, чем кто бы то ни было, знаю достоинства Жюльетты, однако…
— Однако?
— Однако Шанталь меня развлекает, вдохновляет. Жюльетта блаженно глядит на меня, не произнося ни слова, как будто я красивый пейзаж. Разве это мне нужно от нее?
Соланж широко раскрыла глаза, всем своим видом изображая удивление, и расхохоталась:
— Шанталь вдохновляет вас? Простите, Франсис, но это так смешно, никогда ничего смешнее не слышала! Если бы меня спросили, которая из моих подруг наименее способна заинтересовать писателя, я ответила бы: «Шанталь».
— Почему же?
— Прежде всего потому, что она эгоистка и занимается только своими личными делами, а они у нее такие мелкие. Затем потому, что ей нечего сказать, и говорит она очень плохо. Нет, не возражайте. Вы разве когда-нибудь слушали ее как следует? Нет, дорогой! Мужчина, даже влюбленный, никогда не слушает. Между тем до нее совершенно не доходит ваш талант. Вы ведь, Франсис, талантливы, с этим все согласны. Шанталь — единственная женщина, которая утверждает, что ваши книги ничего не стоят.
Он с легкой иронией покачал головой.
— Не надейтесь, Соланж, я все равно не поверю.
— Дорогой, вы можете сколько угодно качать головой — у меня есть свидетели. Не далее как вчера вечером мы говорили здесь о вас со Шмиттами, и она сказала — это я вам дословно передаю: «Бедняга, он очень мил, но его последний роман переходит всякие границы пошлости».