Следующие несколько месяцев были самыми черными и безнадежными в его долгой жизни. Депрессия, с проявлениями которой ему доводилось сталкиваться и раньше, завладела Черчиллем с особенной силой. Оппоненты предрекали, что он никогда не вернется на политический олимп, журналисты преувеличивали его ответственность за провал операции в Дарданеллах, а сам Уинстон, по словам его жены Клементины, считал себя конченым человеком. «Я думала, он умрет от горя», – признавалась она позднее биографам мужа.
Не дождавшись никакой, даже самой маленькой должности в военном департаменте, Черчилль использовал последний способ участия в войне, который ему оставался и который никто не мог у него отнять. Майор Черчилль отправился в действующую армию и провел несколько месяцев на передовой. По его собственному признанию, именно там, в окопах, ежедневно подвергаясь опасности быть убитым, он чувствовал себя по-настоящему счастливым.
Несколько дней он провел в гренадерском полку. Приняли его прохладно: обстрелянным воякам не нравились политики, выряженные в солдат. Гренадеры, однако, не учли, что в данном случае имеют дело с противоположным случаем: солдатом, который вырядился в политика, поскольку это давало ему больше возможностей. Чувство юмора Черчилля, его умение легко переносить фронтовые тяготы, готовность всегда прийти на помощь быстро принесли ему популярность и симпатию товарищей по окопам. Позже он получил целый полк Шотландских королевских стрелков, которыми успешно командовал несколько месяцев, не забывая заботиться не только о боевом духе, но и о создании человеческих условий для прохождения службы. Первое, что он сделал на новой должности, – это развернул масштабную кампанию по уничтожению… вшей.
«Жизнь – штука целостная, и удача тоже; ни та ни другая на части не разбирается» (У. Черчилль)
Именно там, на передовой, периодически совершая вылазки на нейтральную территорию, Черчилль придумал танк: бронированную машину на гусеницах, которая могла бы легко преодолевать заграждения и укрывать за собой идущих в атаку солдат. Он называл свое изобретение «сухопутными кораблями». Уинстон еще оставался в окопах, а его идея уже была принята в разработку, и вскоре первые неуклюжие железные коробки двинулись на противника во время битвы на Сомме.
«Я УБЕЖДЕН, ЧТО ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАХВАТИТЬ ДАРДАНЕЛЛЫ, ОККУПИРОВАТЬ КОНСТАНТИНОПОЛЬ, ПЕРЕРЕЗАТЬ ТУРЦИЮ НАДВОЕ И ПРИВЛЕЧЬ НА НАШУ СТОРОНУ ВЕСЬ БАЛКАНСКИЙ ПОЛУОСТРОВ ЯВЛЯЕТСЯ УНИКАЛЬНЫМ ШАНСОМ, И МЫ ОБЯЗАНЫ МНОГИМ РИСКНУТЬ, ЧТОБЫ НЕ УПУСТИТЬ ЕГО»
(У. Черчилль)