– Получается, сигареты, которые я нашла – те самые, которые ты купил в первый день? – спросила Жанин.
Мэтт согласился, да, конечно, он купил всего одну пачку (ложь). А потом сказал то, что было правдой в наибольшей и наименьшей степени одновременно:
– По крайней мере, это было только один раз.
Правда здесь заключалась в том, что «это» случилось всего один раз, жуткий, унизительный, когда они отмечали день рождения Мэри, и она споткнулась и упала на него. А если вести речь о курении, это было ложью.
Он договорил, и Жанин с минуту молчала. Она сидела по другую сторону стола и смотрела на него, не говоря ни слова, словно пытаясь прочитать что-то у него на лице. Он не отводил взгляд, смотрел ей прямо в глаза, словно спрашивая, рискнет ли она не поверить ему. Наконец она отвела взгляд и сказала:
– Почему ты не рассказал обо всем вечером накануне взрыва, когда я нашла ту записку?
– Ты ее знаешь. Мы дружим с ее родителями, и ты могла посчитать своим долгом им все рассказать, а мне не казалось это такой серьезной вещью. Досадно, да, но… – он пожал плечами. – А как ты узнала? В смысле, что это не интерн?
– На следующий день я проходила мимо твоей машины на больничной парковке и увидела записку на сиденье с просьбой о встрече в 20:15.
Ерунда. Он не мог оставить записку на видном месте. Готов поспорить, что она все утро копалась в его карманах, письмах и даже мусоре.
– Учитывая, что сеанс ГБО заканчивается после восьми вечера, я поняла, что круг людей, с кем ты мог бы встречаться, ограничен. Уж точно не интерн в больнице. Тогда я покопалась в машине и нашла еще одну записку, упоминавшую подготовительные курсы. Тогда все стало ясно.
Он помнил эту записку. Мэри обычно оставляла листки под дворником, но в тот день лил дождь, и она воспользовалась запасным ключом, хранившимся в магнитном держателе под днищем машины, и прикрепила бумажку к рулю. Она нарисовала на ней улыбающуюся рожицу, и он еще посмеялся над ее юностью и невинностью.
– Так почему же ты не пришла поговорить со мной? – спросил Мэтт аккуратно и мягко, чтобы вопрос звучал как простое любопытство, а не обвинение.
– Сама не знаю. Наверное, я не знала, что происходит, поэтому поехала посмотреть. Но сеанс задерживался, и она была там одна, так что я… – Жанин уставилась на свои руки, водя указательным пальцем одной руки по линиям на ладони второй, как предсказательница. – А как ты узнал?
– Я ездил поговорить с ней вечером. Эйб упомянул, что она будет давать показания, а я целый год с ней не общался и решил выяснить, что она собирается рассказывать, понимаешь?