– Ты все время говоришь, что это случайность, – сказала Мэри. – Но ведь это неправда. Я специально развела огонь.
Янг покачала головой.
– Ты не хотела причинить никому вреда, не желала смерти. Ты ничего не планировала. Ты развела огонь спонтанно, под влиянием сиюминутных эмоций. Я не знаю, важно ли это для американского закона, но для меня это важно. Это по-человечески. Понима…
– Ш-ш-ш. Здесь кто-то есть. Я слышал, как хлопнула дверь машины, – перебил Пак.
Янг метнулась к окну над головой Пака.
– Это Эйб.
– Помните, пока молчим. Никто ничего не говорит, – сказала Пак, но Янг не обратила внимания и открыла дверь.
– Эйб, – позвала она.
Эйб молча прошел по участку и зашел в дом. Лицо у него раскраснелось, плотные колечки волос были пропитаны потом. Он переводил взгляд с одного на другого.
– Что случилось? – спросила Янг.
– Элизабет. Она мертва, – сказал он.
Элизабет. Мертва. Она же только что ее видела, говорила с ней. Как она могла умереть? Когда? Где? Почему? Она не могла ничего выговорить, не могла пошевелиться.
– Что произошло? – спросил Пак. Голос его дрожал, будто доносился издалека.
– Авария. В паре миль отсюда. Там есть поворот со сломанным ограждением, и машина вылетела с дороги. Она была одна. Мы думаем… – Эйб сделала паузу. – Пока рано что-либо утверждать, но есть причины подозревать самоубийство.
Удивительно, как она слышала свой вдох, почувствовала, как подкосились колени, и знала, что она потрясена, и в то же время, не испытывала потрясения. Ну конечно, это самоубийство. Выражение лица Элизабет, ее голос, полный сожаления, но решительный. Теперь, а если быть честной, то и тогда, все было очевидно.
– Я ее видела, – сказала Янг. – Элизабет сказала, что ей очень жаль и попросила извиниться перед Паком, – она перевела взгляд на мужа, его бледное лицо выражало стыд.
– Что? Когда? Где? – спросил Эйб.
– В суде. Около половины первого.
– Она уехала как раз тогда. И если она извинялась… это многое объясняет, – Эйб покачал головой. – У нее сегодня случился нервный срыв во время заседания, и, судя по всему, она собиралась прийти с чистосердечным признанием. Подозреваю, она испытывала слишком сильную вину, чтобы выдерживать процесс. А учитывая, что ее адвокаты валили все на Пака, неудивительно, что она испытывала вину по отношению к нему.
Элизабет чувствовала себя виноватой перед Паком. Умерла из-за чувства вины.
– Получается, дело закрыто? – спросил Пак.
– Судебный процесс завершен, – сказал Эйб. – Мы будем искать записку или еще что-нибудь, что можно счесть за признание вины. Ее извинения перед вами, Янг, тоже будут учитываться. Но… – Эйб перевел взгляд на Мэри.