– Вы попросили Пака прекратить сеанс?
Мэтт покачал головой. Сейчас, ясным днем, это было самое очевидное решение. Но тогда все смешалось.
– Тереза предложила закончить, но Китт отказалась, решив, что надо просто включить обратно плеер.
– Что сказал Пак?
– В комнате царил такой переполох, было очень шумно, так что я не все расслышал, но он упомянул, что раздобудет новые батарейки, только это займет несколько минут, – ответил Мэтт, взглянув на Пака.
– То есть Пак пошел разбираться с плеером. Что дальше?
– Китт сумела успокоить ТиДжея и надеть ему обратно шлем. Она пела ему песенки, чтобы он не бесился. Точнее, одну и ту же песенку. – песню Барни, на которой выключился мультфильм. Раз за разом, нежно и медленно, как колыбельную.
Сам Мэтт иногда, засыпая, мог слышать эту мелодию: «Я люблю тебя, ты любишь меня, мы счастливая семья». А потом резко просыпаться с ощущением, что сердце сейчас выскочит из груди, и будто видеть перед глазами картинку, как он отрывает толстую малиновую голову Барни и топчет ее, как фиолетовые лапы замирают посреди хлопка, а оставшееся без головы тело шатается.
– Что было потом? – спросил Эйб.
Все сидели тихо и спокойно, Китт напевала вполголоса, ТиДжей прильнул к ее груди с закрытыми глазами. Вдруг Генри сказал, что ему нужно пописать, и потянулся к банкам для мочи, стоявшим в дальнем конце комнаты. Грудью он наткнулся на ноги ТиДжея, тот вздрогнул, замахал руками и ногами, словно от дефибриллятора, принялся неконтролируемо пинать все вокруг. Мэтт оттащил Генри на место, но ТиДжей уже вырвался из шлема, бросил его на колени Китт и снова принялся биться головой.
Сложно поверить, что голова ребенка может столько раз подряд удариться о стальную стену с таким грохотом и не расколоться. Удары чередой следовали один за другим, буквально ужасая всех, кто их видел и слышал. Казалось, что следующий проломит ТиДжею голову. Мэтту захотелось стянуть собственный шлем, прижать ладони к ушам и зажмуриться. Казалось, Генри чувствовал то же самое. Он повернулся к Мэтту, широко распахнув глаза, яблоки чуть не выскакивали из глазниц, зрачки сузились до булавочного острия. Затишье перед бурей.
Мэтт взял маленькие ручки Генри в свои. Хотя их по-прежнему разделяли шлемы, он наклонился к Генри лицом к лицу, улыбнулся глазами и сказал, что все хорошо.
– Не забывай дышать, – добавил он и глубоко вдохнул, не отрывая взгляда от глаз Генри.
Генри дышал в такт с Мэттом. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Паника начала исчезать с лица Генри. Веки расслабились, зрачки расширились, в уголках губ заиграло подобие улыбки. В щели между верхними передними зубами Генри Мэтт заметил кончик лезущего зуба. Мэтт собирался сказать Генри, что у него скоро вылезет новый зуб, когда прозвучал грохот. Мэтт подумал сначала, что это разбилась голова ТиДжея, но звук был громче. С таким звуком могла бы колотиться о сталь сотня или тысяча голов сразу. Будто снаружи взорвалась бомба.