Помещение магазина было размером с грузовой лифт и внешне тоже его напоминало. Толстое стекло отделяло покупателей от похожей на сейф комнатушки, где были выставлены продукты, а рядом с окошком кассы висела табличка: «Пуленепробиваемое стекло. Клиент наш король. Открыто с 6:00 до 24:00, без выходных.» Как только мама отперла пуленепробиваемую и, судя по всему, не пропускающую запахи дверь, Мэри уловила аромат мясных деликатесов.
– С шести до полуночи? Каждый день? – сказала Мэри с порога. Мама смущенно улыбнулась Кэнгам и провела Мэри по коридору, мимо морозильника с мороженым и прибором для нарезки колбасы. Как только они ушли в заднюю комнатку, Мэри повернулась к матери.
– И как давно ты об этом узнала? – спросила она.
Лицо матери исказила боль.
– Ме-хе-я, все это время я думала, что буду просто помогать, в роли ассистента. Я только вчера вечером поняла, что они планируют отойти от дел. Я спросила, не собираются ли они нанять еще кого-либо в помощь, хотя бы раз в неделю, но они заявили, что не могут себе этого позволить, ведь они оплачивают твою школу, – сказала мама, сделала шаг назад и открыла дверь, за которой оказалась каморка. Там лежал матрас, занимавший собой почти весь бетонный пол. – Они устроили мне место, где я могу поспать. Не каждый день, а только если слишком устану, чтобы ехать домой.
– Тогда почему я не могу жить здесь с тобой? Я могу и в школу здесь ходить, а после школы приходить помогать, – сказала Мэри.
– В округе ужасные школы. А ночью тебе здесь вообще нельзя находиться. Опасно, много бандитов, и… – мама закрыла рот и покачала головой. – Кэнги могут привозить тебя в гости по выходным, но это так далеко от их дома… Мы не можем слишком много от них требовать.
– Это мы-то от них требуем? – удивилась Мэри. – Они обращаются с тобой, как с рабыней, а ты все терпишь. Я не понимаю, зачем мы вообще сюда приехали. Что такого прекрасного в американских школах? Да они на математике проходят то, что я уже в четвертом классе знала.
– Понимаю, сейчас тяжело, – сказала мама, – но это ради твоего будущего. Надо принять то, что есть, и справляться как можно лучше.
Мэри хотела упрекнуть маму в том, что та сдалась, не пытается бороться. В Корее она так и поступила, когда отец впервые рассказал о своих планах. Мэри знала, что маме идея не нравилась, она подслушала их ссоры, но потом мама сдалась, как всегда, как сейчас.
Мэри промолчала. Она сделала шаг назад и прищурилась, чтобы лучше рассмотреть маму – женщину, у которой слезы текли между сжатыми в молитвенном жесте пальцами. Она отвернулась и вышла.