Я наблюдал за реакциями офицеров. Подполковник Илюхин невозмутим, полковник Рысихин спокоен и самую малость отстранён, его адъютант же, напротив, с любопытством поглядывает на меня. Глава дознавателей выглядит заинтересованным.
— Данила Константинович, — обратился я к полковнику. — Скажите, лейтенант Рысихин кем вам приходится?
— Вы уже встречались с моим младшеньким? — оживился мужик. — Да сын это мой.
— Он очень похож на вас.
— Габаритами? — усмехнулся полковник. И тут же продолжил: — В остальном-то ему до меня ещё расти и расти.
— Вырастет, куда ж он денется, — улыбнулся я.
— Не каждому на роду написано стать полковником, ваша светлость, — серьёзно проговорил мужик, а затем бросил напряжённый взгляд на великого князя. Но тот молча попивал чай, будто совсем не слушал наш разговор.
— Если очень захотеть, можно в космос полететь, — пожал я плечами.
— Для такого рывка одного желания мало, ваша светлость.
— Соглашусь, усилия нужно тоже прикладывать. И немалые.
— Как и ожидалось, ваша светлость, вы это понимаете, — сказал он без подобострастия в голосе. Обычная вежливость. Правда, за ней я уловил хорошо скрываемые нотки иронии.
Спустя четыре минуты вернулся капитан Ивлев и с поклоном протянул мне папку. Я погрузился в чтение её содержимого. В это время «отец» начал спрашивать полковника о снабжении, состоянии техники на базе… Без дотошной конкретики. Больше их разговор походил на светскую беседу двух аристократов.
Заметив, что я закончил изучение документов, великий князь замолчал, и над овальным столом повисла тишина.
— Скажите, Леонид Фёдорович, — обратился я к главе дознавателей. — В каком состоянии сейчас находится пленный?
Как было указано в документах, после допроса выжил только один.
— В удовлетворительном, ваша светлость. Недавно ещё был похож на овощное рагу с фаршем, но сейчас вроде ничего.
— Говорить может?
— Да, но не по-русски.
— Это я уже понял, — я кивнул. — Что ж, тогда хочу с ним побеседовать.
Дознаватель и начальник базы с адъютантшей округлили глаза. Эсбэшники же сохраняли внешнюю невозмутимость.
— При всём уважении, ваша светлость, это может быть опасно, — осторожно проговорил Дорохов — дознаватель.
— С наручниками, блокирующими жи́ву? — хмыкнул я. — Полно вам, капитан. К тому же из камеры его вытаскивать вам даже не придётся.
— Но в камере грязно. Обстановка там не достойна присутствия вашей светлости, — подала голос единственная присутствующая здесь сударыня.
— Валерия Васильевна, будто я в камерах не бывал, — отозвался я и обезоруживающе улыбнулся.
Все замолчали. Офицеры покосились на великого князя, а он делал вид, что не замечает их смятения.