Нинка тоже шла молча, напряженно думала о чем-то. Так мы прошли несколько кварталов и чуть не налетели на неожиданно возникшего Волкова.
— Давно приметил вас, — сообщил он. — Как чумные шли.
— Задумались, — пробормотал я.
Волков понимающе кивнул.
— Послезавтра все прояснится.
Я только сейчас сообразил, что ему еще неизвестно о возвращении Самарина, взволнованно сообщил об этом. Волков радостно чертыхнулся. Нинка рассказала про кровоподтек на лице Самарина, про то, что лейтенант стал каким-то другим.
— Выпьем, посидим, и все будет, как в танковых войсках! — обнадежил Волков.
— Хорошо бы, — пробормотал я.
— Не сомневайся, — сказал Волков и повел нас в магазин. Мы купили вино, сыр, круг копченой колбасы, несколько бутылок лимонада. Я попытался всучить Волкову деньги, но он не взял ни копейки.
— А если отчитываться придется? — спросила Нинка, намекая на Таську.
Волков сделал вид, что не понял.
В общежитии Самарина не было. Мы решили, что он отлучился, но время шло, а лейтенант не возвращался.
— Хоть бы записку оставил, — проворчал Волков.
Появился Гермес.
— Самарина ждете?
— Угадал, — ответил Волков и добавил: — Тебя, между прочим, тоже ждем.
Гермес улыбнулся.
— Я — вот он. А Самарина долго ждать придется.
— Почему?
— Он в город пошел.
— Чего же не остановил его?
— Из читальни смотрел — неудобно было кричать.
Беззлобно выругавшись, Волков начал откупоривать бутылку, мне и Нинке велел нарезать хлеб, сыр, колбасу.
Пить не хотелось, но я поддержал компанию. Нинка только пригубила вино. Гермес только делал вид, что пьет. Зато Волков то и дело наклонял бутылку.
— Хватит! — решительно сказала Нинка, когда в ней осталось меньше половины.
Волков поднял осоловевшие глаза.
— Чужие гроши пожалела?
— Тебя, дурня, пожалела!
Волков скорбно вздохнул.
— Разве так жалеют?
Нинка поспешно перевела разговор на другое.
Веселья не получилось. Волков, Нинка, Гермес лениво жевали бутерброды. Я продолжал мечтать о совместной жизни с Алией, хотя хотел думать о чем-нибудь другом. Еще несколько дней назад мне казалось, что к прошлому возврата нет, теперь же в сердце снова были боль и тревога. Внезапно появилась мысль, что у Самарина в городе, должно быть, есть женщина, о существовании которой мы и не подозревали, и он направился к ней. Это показалось мне настолько правдоподобным, что я не стал молчать. Гермес сразу же поддакнул. Нинка отвела глаза. Волков покачал головой.
— Не веришь? — удивился я.
— Не верю. Самарин, братва, однолюб.
Я посмотрел на Нинку. Она спокойно выдержала мой взгляд, и мне стало жалко нашего лейтенанта.