Маро с ним флиртовала по полной и говорила мне, что если об этом узнает Гуго, то повесит ее. Я понимающе кивал, мол, я уже взрослый и все соображаю. Мужичок-старичок приходил к нам домой на чай, приносил сладости, был мил. Он говорил, что у Маро очень красивые волосы. Маро протестовала, откидывая густую, черную как смоль шевелюру за плечи, и прибавляла, что это не единственное ее достоинство. Старичок же шутил, что при ребенке он не может перечислить все ее прелести. Мы смеялись, нам было весело.
Иногда после процедур я оставался в парке посидеть на скамейке. А Маро со своим кавалером хромала по аллее. Мужичку было примерно за семьдесят, но он жрал Маро взглядом, и я понимал, что в его случае возраст – не помеха. Маро тоже удивлялась.
– Ты смотри, а! Старый хрыч, а ведет себя как мальчик. Если бы не мой Гуго, я бы ему показала, где раки зимуют, – говорила она, и мы смеялись.
Я представлял, что бы с ним сделала Маро.
Как-то она вернулась из магазина и пожаловалась, что как дура пошла с ним одна, без меня. Так он ее ущипнул за попу при людях.
– Я чуть в землю не провалилась, он хотел меня обнять!
Она говорила это вроде бы раздраженно, но было видно, что ей это нравится.
Она очень любила флиртовать, и за это мама часто называла ее при мне шлюхой. Мне это ужасно не нравилось – ровно так же, как когда Маро называла маму селедкой ереванской. Но я молчал. Только когда мне было лет тридцать, я сказал обеим: «Вы меня заебали!»
Как-то вечером мы с Маро сидели и пили чай, старичок-бодрячок уже ушел, и мы собирались ложиться, но не тут-то было: в открытую форточку вдруг с ором ворвались две кошки. Они пролетели по серванту – слоники оказались на полу, – оттуда через телевизор на стол, и кошка выпрыгнула обратно в форточку. А кот сделал кульбит, на лету кончил Маро на свитер и выскочил следом за своей любовью. Это все сопровождалось истошным визгом, как будто резали сразу всех детей на свете или жарили заживо всех свиней в аду. К нам влетела хозяйка и не узнала ни нас, ни свою комнату. Все, что возможно было уронить и разбить, валялось на полу, даже чайник с кипятком, который стоял на столе, теперь лежал под ним. Маро же сидела в черном свитере с белой кляксой кошачьей спермы. Хозяйка схватила веник и выбежала во двор, как будто она могла найти этих хулиганов. А мы сидели после шокотерапии, открыв рты. Маро с отвращением посмотрела на свой свитер и прошипела:
– Это еще что такое? – а потом поняла и уже сквозь смех до слез еле выговорила: – Вот теперь Гуго меня точно повесит!
Мы взорвались.