Я ему часто помогал, он меня любил, и мы с ребятами много времени проводили в его саду. У нас с папой тоже был свой садик рядом с ним в ущелье, и мы помогали друг другу по хозяйству. Вреж в сад отца ходил нечасто, а продавщица была толстая, ей трудно было преодолевать ступеньки, которые сделал ее муж, и она всегда была в магазине. Звали мужичка Эрнест. Как-то по-американски. Они жили в соседнем подъезде, за нашей стеной.
Вместе с шишками, как видите, жили и простые трудящиеся.
Однажды случилась история, которая потрясла весь Ереван.
Рано утром приехала скорая, и из соседнего подъезда вынесли носилки, покрытые белой простыней. Держали носилки четыре мужика, из них двое – из соседнего подъезда. Я это видел из окна, которое смотрело во двор. Мама с ужасом узнала от соседей страшную историю про семью скромного починителя ламповых телевизоров Эрнеста.
Он ночью зарезал жену – стокилограммовую продавщицу гастронома Парандзем – и своего сына Врежа. Потом надел свои кримпленовые брюки, заправил в них сорочку и пошел в милицию сдаваться. Сперва ему не поверили, но когда он сказал, что сыну не отделил голову от тела, как жене, и его еще можно спасти, все зашевелились и поехали на место преступления.
Все наше здание было в шоке. Интернета тогда не было, и подобные новости в счастливой Советской стране не оглашались. Все перешептывались на эту тему. Молва поползла по городу. И когда я слышал эту историю уже где-то от посторонних людей, то с гордостью говорил, что это мои самые близкие соседи. И так все рассказывал, как будто сам в это время лежал у них на диване.
После этой странной истории мы Врежа не видели, но вроде бы он остался жив… Дом их опечатали, и там никто не жил. Пустая квартира маньяка-убийцы, да еще и нашего в прошлом хорошего приятеля и соседа, все манила нас с Типачом.
В один прекрасный день мы с ним выбрали момент, когда у меня дома никого не было. Мы решили перелезть через балкон и зайти к ним в спальню. Сперва полез я. Высоты я не боялся, мне часто приходилось лазить по скалам в ущелье, когда ловили змей. И вообще, после Африки я забирался на вековые тутовые деревья до самой макушки. За мною на балкон перелез Типач. Мы пригнулись, чтобы нас не было видно со двора, и подползли к балконной двери. Возле нее на балконе лежал старый приемник-проигрыватель, и на нем стояла большая прогнившая тыква, которую накануне преступления Эрнест бережно притащил домой со своего огорода вместе с другим урожаем. Я достал свой перочинный нож и открыл задвижку, мы вползли в спальню.