Но вот открылась алюминиевая дверь на пружине, и из здания вышла Света. Мы удивленно посмотрели друг на друга и рассмеялись. Дело в том, что в Советском Союзе было сложно с одеждой, и чтобы быть оригинальным и не похожим на всех, надо было не покупать одежду, а шить у портного. В этом случае было маловероятно, что ты на улице увидишь такие же брюки или кофту на каждом втором прохожем. Но сейчас мы со Светой стояли в одинаковых нарядах, хотя и шили их у разных портных в разных городах в разное время. На ней была юбка из того же материала, в том же стиле, что и мой костюмчик. Как будто мы договорились.
Я сразу сориентировался и сказал, что это говорит о нашей глубокой духовной связи. А Света предложила мне больше не пиздеть, мол, она прекрасно понимает, что мне от нее нужно. Я был сражен наповал ее откровенностью, и мы пошли гулять по проспекту в сторону нашего дома.
В этот день все было в мою пользу. Во-первых, Маро уехала куда-то в деревню за зимней картошкой и сказала, что ее не будет до завтра. Во-вторых, бабушка Вардануш умерла еще три года назад. И ключ лежал у меня в кармане костюмчика, где я держал надушенный одеколоном платок.
Я взял Свету под руку, она не была против. Еще я с радостью заметил, что она не выше меня ростом, как Вика. Наверное, если бы ее увидела мама, то сказала бы, что Света – шлюха, но уж точно не лошадь и не моя мамочка, как Вика. Мне казалось, люди смотрят с балконов и думают, что я крутой и у меня классная подруга. На нее все пялятся с завистью. Мне казалось, что мне сигналят и меня приветствуют. Я был горд и счастлив, как никогда. Но пока надо было дойти до нашего двора.
Ленинаканские дворы похожи на тбилисские – они общие и с общими балконами. Там постоянно есть люди, и незаметно пройти домой невозможно, если это не глубокая ночь. Мы вошли во двор, где, как всегда, были соседи в полном составе. Мужики играли в нарды, женщины орали что-то с балконов, дети бегали. Вдруг жизнь остановилась. Все замерло в стоп-кадре. Мне показалось, что даже зары для нардов повисли в воздухе. Я решил быстро поздороваться и пройти в подъезд, но не тут-то было: Женя, подруга покойной бабки Вардануш, начала кричать своей соседке по балкону – мол, посмотрите, кого Серёжик привел домой.
– Да, да, Женик-джан, очень красивая девушка, жаль, что слепая, – ответила соседка.
На слове «слепая» я притормозил, чтобы понять, о чем речь. Это заинтересовало и детей, и играющих в нарды мужиков.
– Как слепая? – переспросил кто-то.
Соседка усмехнулась тому, что ее никто не понял, и продолжила: