Никита Сергеевич говорил не отвлеченно, а конкретно, он глубоко знал жизнь в деревне, здесь в Старо-Бешеве побывал буквально всюду, и его советы опирались на отличное знание колхозного дела.
Паша приняла советы Никиты Сергеевича близко к сердцу. После его отъезда она со своими трактористами взялась механизировать подачу кормов и все приводить на фермах в порядок. За короткий срок ей удалось сделать много. Но это было зимой. А весной, летом и осенью она опять перебралась в степь, занялась пахотой, севом, междурядной обработкой…
Рано утром Паша заправила мотоцикл и с Антоном Дмитриевым выехала в Марьяновку.
В степи было душно, четвертый день кружил буран. Мотоцикл шел на большой скорости. Паша не любила медленной езды. Она поглядывала на сидевшего в коляске Дмитриева и улыбалась.
Дмитриев кивал головой, делал вид, что все идет хорошо, но и ему, лихому трактористу и водителю машин, было не по себе. Он крепко держался за поручни, боялся, что вот-вот вывалится. Он стал подавать Паше отчаянные знаки и, наконец, крикнул: «Чего гонишь, сумасшедшая!» Но она вела мотоцикл все быстрее и быстрее, словно и не к ней обращался Дмитриев.
Вот, наконец, и Марьяновка. Паша затормозила, и мотоцикл остановился возле правления колхоза.
— Упаси бог с тобой ехать! — выдохнул Дмитриев.
Было семь часов утра, но в деревне ни души. Дверь правления заперта. Дмитриев поднялся по ступеням, постучал.
— Никого, — развел он руками. — Теперь куда?
— Вон к той балке, там их бензозаправочная. Может, Пухно застанем.
Паша вела мотоцикл одной рукой, оглядываясь вокруг. Время от времени до них доносился какой-то шум: то ли моторы работали, то ли электродвижок. Но вот звуки отдалились, и вновь все утихло. Мотоцикл выскочил над озером, углубился в степь.
Неподалеку от кукурузного поля они увидели какого-то старика. Лицо его было обрамлено курчавой бородой. Он представился. Колхозный сторож Евсей Петрович Карпенко. Охраняет кукурузу от грачей. Вооружен берданкой образца петровских времен.
— Прискакала смотреть нашу кукурузу? — Евсей Петрович поглядел на Пашу из-под густых бровей. — Полюбуйся… хозяйская работа.
— Да, верно.
Кукуруза стояла высокая, густая.
— Послушай, Петрович, помоги найти Пухно или Ломако.
Старик с удивлением посмотрел на нее, выругался.
— Не посыльный же! Не имею права покидать кукурузный пост. А председателя аль бригадира тоже наищешься, ежели денно и нощно по степи гоняют.
Паша не обиделась.
— Не вынуждаем, Евсей Петрович, сами поищем… Поехали, Антон!
Мотоцикл мчался теперь по накатанной дороге. Солнце поднялось высоко, сильнее насвистывал суховей, бил в лицо. И уже издалека они увидели красное пятнышко, которое оказалось вагончиком — походным жильем здешней тракторной бригады.