— Хлеба-то какие! Высокие, густые… Золото хлеба!
Держа в руках молоток и ключи, Паша разговаривала с Челпановым. О чем это она?.. Все ясно! Она торопит Челпанова гнать красавец комбайн в степь.
Только что успела отправить комбайн и уже занялась другим делом — проверяет готовность очередного трактора.
— Слыхал, Антон, наказ бригадира? Так начнем же добывать золото. — Челпанов с полной готовностью и подъемом начинал рабочий день.
Прошло немного времени, и небывалое оживление началось всюду — и в поле и на токах. Все заняты делом, все работают, торопятся…
Заметно взволнованы старые хлеборобы. Им выпала честь сопровождать первый обоз с зерном в государственные закрома. На передней подводе— Никита Васильевич Ангелин.
Неподалеку от тока, тут же, на солнцепеке, школьники рисуют плакаты, пишут большими буквами лозунги. Вот сорванцы! Кто надоумил их украшать хлебный обоз? Неужели Паша?
— Ну, конечно, Пашина работа, — то ли с гордостью, то ли с осуждением говорит Никита Васильевич. — Она выдумает…
Молодых и старых колхозников захватила уборка. Все тракторы и комбайны работали безукоризненно, четко.
…Паша «отбуксовала» комбайн на новый массив. Пшеница здесь на редкость густая. Трактор и прицепленный к нему комбайн двигались медленно, громко урча и вздыхая: казалось, что работать им невмоготу.
— С чего бы это? — спросил Степан Иванович, прислушиваясь.
Никита Васильевич, шагая рядом со Степаном Ивановичем, предложил тут же выяснить причину, и они направились к комбайну.
Их окликнул Дмитрий Лазаревич.
— К Христофору, — не оглядываясь, ответил Не-чипуренко. — Беспокоит нас, как бы у него той, хведор не поломался.
— Хедер, — ухмыльнулся Дмитрий Лазаревич.
— Я и говорю… хведор;
— Хедер, а не хведор! — кричит ему на ухо Никита Васильевич. — Эк и непонятливый ты стал, Степан!
— Ишь, какой ученый объявился! — не унимался Степан Иванович, поднимая густые клочковатые брови. — Известно же, хведор!
Дмитрий Лазаревич взял их под руку и повел целиной к комбайну.
— Смотрите не ругайтесь, а то на самом деле тот «хведор» обломается.
— Ты, председатель, зубы не заговаривай, а лучше объясни, отчего это машина от напряжения дрожит, — разозлился Степан Иванович.
— Вот и докладываю, — с прежней игрой в голосе ответил Дмитрий Лазаревич, — яровые дадут на круг по восемьдесят пудов, не меньше, зерна кукурузы возьмем по двадцать пять центнеров, а в зеленой массе по четыреста..
— А что ты сам думаешь, не маловато ли? — для полного уяснения спросил Степан Иванович.
— Нет, но, может, и в самом деле маловато, дорогой Степан Иванович, — и он задумался. — Вот, например, на массиве в сто тридцать пять гектаров, где трактористы подняли черные пары, мы получаем вкруговую по сто девяносто три пуда. Ведь это стариннейшее мое намеренье с Пашей: взять по двести пудов на каждом гектаре.