— Всякий стыд потеряла! — добавил кто-то из стариков.
Иван заломил фуражку, вскочил на трактор. Он понял, что сопротивляться сейчас не стоит. А Паша упорно не выпускала из рук баранку: она словно боролась за свое место на тракторе.
— Иван, чего церемонишься! Гони ее… и никаких гвоздей! — подзадоривал Василий.
Наконец Паша с трудом поднялась и уступила Ивану место за рулем.
— Ты моя отважная, хорошая, — говорил Иван пытаясь ее успокоить. — Все идет хорошо. А за тебя мы еще повоюем.
Иван повел трактор, и люди стали расходиться Паша направилась домой. Ее нагонял Василек.
— Паша, подожди, хочу с тобой поговорить.
Она не хотела слушать его.
Налетевший ветер сорвал с головы косынку, Василек подхватил ее и бросился догонять девушку.
— Будь я проклят, если хотел тебя обидеть… Я… я люблю тебя, Паша. Твоя работа на тракторе не принесет счастья ни мне, ни тебе.
Паша молчала.
— Слушай, Паша. Я хочу строить новую жизнь. С тобой. Навсегда…
— Нет, лучше врозь.
Он пожал плечами.
— Ведь мы поклялись дружить.
— О такой дружбе нечего и думать.
— Прости меня, я, видимо, не соображал, что делаю.
— Откровенное признание, — Паша улыбнулась.
Он умоляюще посмотрел на девушку, и она наняла, что он боится остаться в одиночестве.
— Конечно, — сказала она, — все зависит от тебя, надо стать другим.
— Каким же?
— Иди. Трактор твой вроде скучает.
— Уходишь? — спросил он с тревогой.
— Не смею никого отрывать от дела. Земля ждет.
Паша уходила не оглядываясь, подставляя свое разгоряченное лицо налетавшему ветру.
Дома мать сидела у стола, штопала чулки, а Никита Васильевич вслух читал ей статью из газеты.
Ефимия Федоровна, услышав шаги, подняла глаза: Паша стояла в дверях и смеялась.
— Тебе весело?
— Очень, мама. Петь, плясать охота. До чего же хорошо на душе!
— Потому что голодная, — сказала мать и пошла на кухню. — Всю неделю была в поле.
— Положим, не всю, а только шесть суток.
— И поработала, хорошо ведешь трактор, — многозначительно сказал отец, — сам видел…
Паша слушала и не верила своим ушам. Отец хвалил ее за то, за что прежде готов был ругать: ведь она первая среди девушек овладела сложной техникой и научилась водить трактор.
От волнения она заплакала.
— Ну, уж это трактористу не к лицу, — сказал отец. — Теперь все ясно, с трактора тебе не уйти. Обидно будет, ежели вздумаешь от своего отступиться.
— А Василек вот фыркает, негодует…
— Ты лучше всего никого не слушай. Трактор — это твое будущее.
Ефимия Федоровна чуть не выронила тарелку из рук, глаза у нее заблестели, и по лицу медленно покатилась слеза.
— Василек никому не мешает, — заметила она, — парень он ловкий, смышленый, надо прислушаться к его советам.