— Такое помнится… Так вот, работаем мы, сил не жалеючи, а вон ребята, что с войны возвратились, ворчат. Мол, поработали деды на своем веку вдоволь, теперь и на покой им пора… Нешто это, Паша, справедливо? Нашему вот деду Охримычу девятый десяток пошел. Цельный год маялся на печи. Одолела его тоска, пришел на поклон в колхоз и говорит: «Нет сил моих более на печке лежать, все бока отлежал. Этак полежу — помру, а помирать неохота, на колхозной земле больно хорошо стало». И дали Охримычу должность, он нынче пасечником работает, первый ударник в колхозе. И Никитич наш нынче при должности и Лука. А Степан Василич? Этот в поле каждый раз, ему будто второй десяток только минул…
— Ты мое имя не тревожь! — обозлился Степан Васильевич. — Ты лучше про свои дела докладывай.
— Моих делов нету, есть общие, — горячо возразил ему Никифор Алексеевич.
— По-прежнему цапаетесь, молодежь? — поинтересовалась Ефимия Федоровна.
— Ну, как же можно мирно в нашем деле? Вроде скучновато, застой получается, — заметил Никифор Алексеевич и, подмигнув Степану Васильевичу, добродушно улыбнулся: — Друг друга пилим, но, между прочим, друзи — водой не разольешь. Рассуди, Паша. Я говорю Василичу: «Срамота одна — не иметь в колхозе сада. Живем будто в тундре какой, глядеть тоскливо». А он свое тянет: «Не нашего ума это дело. Не поспели мы с тобой, Никифор, так пусть молодые займутся яблонями». Оно верно, нам в эти годы фашистского разбоя не до яблонь было. А ныне? Какая тому помеха? Вот бы и развести сад для людства. Кое-как мы развертываемся, уже и множество ям накопали. А Василич наш хоть и серчает, а более всех старается в этом деле. Вот бы, Паша, достать бы нам такие саженцы, чтобы не мерзли.
— В том смысле, — подхватил Степан Васильевич, — чтоб мичуринские, морозостойкие… Ведь Иван Владимирович Мичурин всю жизнь отдавал народу. Потому и самые наилучшие сорта создал.
— Понятно, понятно, — охотно откликнулась Паша, — обещаю достать вам такие саженцы, мичуринские.
Никифор Алексеевич спросил, приедет ли Паша к ним еще денька на два до лета, и очень благодарил Пашу за то, что она так терпеливо выслушала их длинный разговор о садоводстве и о знаменитом Мичурине.
Проводив гостей, Паша направилась к центру деревни: ей нужно было повидаться с Антоном Дмитриевым.
Вечер, как это бывает зимой на Украине, был удивительно ясным, красочным, звездным. Покрытая серебристым снегом земля казалась тоже ясной и светлой.
В тишине Паша слышала только свои шаги. Но нет, она все время улавливала и еще какой-то звук. Издалека доносился ровный гул моторов. Да, в мастерской МТС проводили обкатку тракторов.