Нередко на огонек заглядывали секретарь райкома партии Решетов, председатель райисполкома Брызгалов, директор МТС Цимиданов, председатель колхоза Коссе, бригадиры, звеньевые — и тогда эти «производственные совещания» затягивались до глубокой ночи.
Эти люди стали дорогими и близкими не только ей, бригадиру тракторной бригады, но и ее родителям.
Ефимия Федоровна переживала их радости, как свои личные, а их неудачи, как семейное горе.
Часто после таких встреч с руководителями районных организаций и с работниками колхоза Ефимия Федоровна, оставаясь наедине с Пашей, говорила: «А знаешь, доченька, умно вы сегодня спорили, правильно вопрос зацепили…» И по морщинистым щекам ее катились слезы. Она вспоминала прошлое, каторжную работу у помещика и сравнивала со светлой жизнью, которая наступила теперь. Когда Ефимия Федоровна была в Пашиных годах, она не чувствовала, что жизнь ее кому-нибудь нужна. Сейчас она видела, что она нужна многим, что все, о чем говорят и спорят ее близкие, ей по душе, и она всегда растроганно говорила: «Милые вы мои! Чай-то ведь давно остыл, а вы все еще не наговорились. Налью горяченького. крепенького, душистого…»
Так было и в тот вечер, когда Паша с Цимидановым, Дмитриевым и Коссе намечали планы подготовки к весенне-полевым работам, а Ефимия Федоровна потчевала их крепким ароматным чаем. Константин Федорович Цимиданов под шум беседы набросал на листке бумаги план организации работ в тракторных и полеводческих бригадах и зачитал его присутствующим. Они тут же план дополняли, уточняли…
Разошлись в полночь. И когда Ефимия Федоровна последним проводила Дмитрия Лазаревича Коссе, она не удержалась и сказала дочери:
— Какие они хорошие, душевные…
На рассвете Паша пришла в мастерскую МТС. Дмитриев все еще был занят на сборке тракторов. Он стоял с засученными рукавами, с воспаленными глазами и на вопрос бригадира, как идут дела, произнес чуть дрогнувшим голосом:
— Бессмысленно обманывать самих себя. Я думаю, что к сроку машины из ремонта не выпустим. Савин наверняка не уложится в график. Не ладится и у Ивана Пефтиева: поставил мотор, а он, окаянный, хрипит. — Лицо у Антона было озабоченное, угрюмое: — Я подсчитал… На капитальный ремонт машин должно уйти еще семь или восемь дней.
Паша оборвала его и резко заметила, что это подсчеты скептика, что ремонт можно и нужно ускорить.
Но дело действительно шло неважно.
Она подошла к Илье Савину. Небритый, одетый в черную, измазанную маслом куртку, он неуверенно ставил на трактор какую-то деталь.
Паша взяла эту деталь из его рук, проверила и не преминула спросить, зачем он решил отращивать бороду.