Но психологически, приведённый отрывок является показательным для творчества Павла. Он выплёскивает на суд человеческий всю скорбь выпавшей ему судьбы и гордость за свою возможность её осуществления. Искус самоуничижения он возводит на пьедестал служения высокой цели божественного предназначения и прямого исполнения воли Бога. В самой этой «скорби» он находит оправдание в подражании быть «как Христос» и опору для осуществления служения, видя в ней, прежде всего повод для высказывания радости бытия в ней.
Но существующее в глубине души ощущение «сора для мира» существует, и он недаром так ценит высказываемое в его адрес, хотя и нечастое, почитание, не приминуя его при случае вспоминать. Он нуждается в похвале, ободряющем слове, чтобы не говорил он по этому поводу. Он – всего лишь человек. Особенно, учитывая глубоко спрятываемый им комплекс неполноценности, нуждающийся не только в самоутверждении, как в приведенных выше стихах (мы «особенные», обладающие «своей мудростью»), но в признании со стороны других. Иначе бы он не повторял этого с настоятельной настойчивостью. И не совершал бы визиты в Иерусалим к нелюбимым им апостолам.
Но все же, подлинная скромность не хвалится своими страданиями, хотя и претерпеваемыми во имя святой веры. Она терпит исполнение своей участи молча, без слов.
N. B. Отметим литературный стиль этих стихов. Здесь Павел поистине вдохновенен. Он произносит их в едином порыве, на одном дыхании, из глубины души. Здесь он настоящий поэт.
Но проза жизненных обстоятельств требует своего. И Павел возвращается к своей роли наставника, но «вразумляющего возлюбленных моих». Тема «рождения к новой жизни» для Павла утвердилась в качестве важнейшего момента при формировании чувства «особенности» в предназначенности к миссии апостольств: «Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием. Посему умолю вас: подражайте мне, как я Христу» (4:15–16). И как любой отец Павел предлагает в качестве образца самого себя – типичный случай семейной педагогики. Кстати, тот же принцип подражательства Павел практикует и применительно к самому себе: символ посредничества сопровождает всю его деятельность. Он характерен для психологических его установок: Павел «общается», подражая Богу через Христа, а верующие с Христом через него. Прямое общение для него чуждо, или, по крайней мере, непривычно: всегда должен быть кто-то «между». Наставник, церковь.
И Павел шлёт в Коринф такого посредника: Тимофея, «моего возлюбленного и верного в господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе, как я учу вежде во всякой церкви (4:14). Сохраняя во фрагменте «семейную традицию». Но отец может быть не только благожелательность, но и строгим. И Павел не преминул это обозначить: