«О чём вы писали ко мне», – продолжает свои разъяснения Павел, отвечая на предыдущую переписку, недошедшую до нашего времени, – «то хорошо человеку не касаться женщины» (7:1). Как уже говорилось, тема секса всегда остаётся животрепещущей. А в ипостаси «блуда» и вовсе предосудительной: «Но, во избежании блуда, каждый имеет свою жену, и каждая имеет своего мужа». Павел, скрепя сердце, соглашается на секс, но дозволенный, супружеский: не может же он выступать против божественного произволения. Кстати, библия по вопросу секса предпочитает осмотрительно умалчивать: Дозволен ли был супружеский секс среди райских кущей? До грехопадения? Ведь первородный грех Адама состоял не предании сексу, но в приобщении к греху познания как следствия непослушания.
Но если Павел признаёт супружество как неизбежность, то он оговаривает его этическое исполнение: «Муж, оказывает жене должное благорасположение; подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе» (7:3–5). – Правила, с которыми могут согласиться и современные прихожане и ревнители либеральных канонов (обоюдное равноправие, согласие на секс и т. д.), но, возможно, без добавления Павла: «чтобы не искушал вас сатана».
Он вполне отдаёт себе отчёт в вынужденности своего согласия и оговаривается: «Впрочем, это сказано мною как позволение, а не как повеление. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я, но каждый имеет свои дарования от Бога, один так, другой иначе» (7:6–7). Нечасто Павел соглашается не быть абсолютным примером для подражания. Но здесь случай особый и благоразумная терпимость побеждает. Но признание «непобедимости» блуда, по существу, признаётся.
Но советы по проблеме продолжаются, повторяясь и повторяясь в своей неизбежности, с непоколебимой уверенностью: «Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как и я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться». И неожиданно терпимость его покидает: «А вступившим в брак не я повелеваю, но Господь: жене не разводиться с мужем, – если же разведется, то должна оставаться безбрачной, или примириться с мужем своим, – и мужу не оставлять жены своей» (7:8-12). Для убедительности Павел в своём запрете прибегает к авторитету Господа, считая, очевидно, что в этом случае лучше опираться на высшие силы.
Но что касается других правил общежития, то достаточно и его рекомендации: «Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять её; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы» (7:14). Прагматизм Павла здесь явно призывает к терпимости, а житейский опыт подсказывает, что верующая жена скорее «освятит» мужа, чем наоборот. Отсюда и очередность во фразе. И «святость» детей, очевидно, будет гарантирована. Наконец, можно отметить стиль изложения: он выдержан на почти профессиональном уровне юриста.