По «Тестаменту» Екатерины I, в случае отсутствия у Петра II детей после него русский престол должен был перейти к дочерям Петра I и их потомкам, и потому изначально Карла-Петера-Ульриха намеревались растить как будущего российского императора. Однако пришедшая к власти в 1730 г. императрица Анна Иоанновна не желала будущего воцарения кого-то из петровской линии Романовых, поэтому мальчика стали готовить к тому, чтобы он стал королем Швеции. Его воспитывали в строгом лютеранском духе, что, с учетом «педагогических талантов» воспитателей и ограниченности самого Карла-Петера-Ульриха, было равнозначно воспитанию в нем нелюбви к любым другим религиям и культурам. А поскольку скрывать неприязнь ко всему непонятному и чуждому юноше не давала его взбалмошная натура и почти полное отсутствие чувства такта, неудивительно, что эта черта сыграла ключевую роль в том почти полном неприятии, с которым будущий наследник престола столкнулся по приезде в Россию.
В Россию же он прибыл потому, что императрица Елизавета, не имевшая детей, но, в противоположность Анне Иоанновне желавшая закрепления на троне потомков Петра Великого, 15 ноября 1742 г. объявила Карла-Петера-Ульриха своим наследником. Шведы не возражали, так как Россия «компенсировала ущерб» суммой в 400 000 рублей золотом.
Будучи против своей воли выписан в Россию и крещен в православие под именем Петра Федоровича, наследник престола оказался в инокультурной, абсолютно чужеродной для него среде, которую он не мог и не хотел принимать и которая не хотела принимать его. То и дело выказывая свое непонимание всего русского и православного, нередко переходящее в нескрываемое презрение, Петр получал в ответ совершенно то же самое, став предметом насмешек со стороны придворных, причем насмешки эти, касавшиеся его внешности, ума и манер, были вполне обоснованны, что делало их только больнее. Иными словами, с переменой места кошмар детства под названием «постоянное унижение» не исчез. Более того, кошмар по фамилии Брюммер не исчез также, оставаясь рядом все в том же качестве гофмаршала его маленького двора, будучи лишь отстранен от дальнейшего обучения юноши. Пожалуй, единственным человеком, который в первое время отнесся к нему с теплотой, была сама Елизавета Петровна. Как пишут ее биографы, императрица приняла племянника действительно по родственному, оставила его жить в своем дворце, ухаживала за ним во время частых болезней и распорядилась заняться его образованием лучшим учителям того времени.
Новая попытка дать наследнику престола подобающее ему образование началась с обучения основным идеям православия и изучения русского языка. Но, как и ранее, будущий российский император не продемонстрировал никаких успехов в освоении знаний, зато отсутствие способностей и строптивость характера он продемонстрировал сполна: уроки православия превращались в нескончаемые препирательства по поводу каждого догмата веры, а нормально говорить по-русски он не научился вплоть до смерти.