Придя в себя, Павел помчался в Петербург. За ним тянулся длинный хвост возков, карет и открытых экипажей. В девятом часу вечера 5 ноября Павел и Мария Федоровна прибыли в Зимний дворец, перед которым стояли толпы людей. Александр и Константин встретили отца в мундирах Гатчинского полка и вместе с ним и матерью прошли в опочивальню Екатерины. Они застали больную в беспамятстве и из беседы с врачами поняли, что часы императрицы сочтены.
Отдав первые распоряжения, Павел направился в кабинет Екатерины и сам стал искать и распечатывать все находившиеся там бумаги, особенно усердно отыскивая те, которые касались престолонаследия. Так, между опустевшим кабинетом императрицы и опочивальней, заполненной отчаявшимися врачами, провел Павел эту последнюю ночь в жизни своей матери. Он, Мария Федоровна и их старшие дети всю ночь не смыкали глаз. То же самое творилось и с сотнями придворных, дворцовых служителей, офицеров и генералов армии и гвардии, на глазах у которых нервный, возбужденный Павел то входил, то выходил из комнаты, где лежала умирающая Екатерина. Как только он вышел в последний раз, раздался ужасный стон, который разнесся по всему дворцу: Екатерина умерла. Тотчас же вышел доктор Роджерсон и сказал:
— Все кончено!
Павел повернулся на каблуках на пороге дверей, надел огромную шляпу и, держа по форме в правой руке трость, хрипло прокричал:
— Я ваш государь! Попа сюда!
Мгновенно явился священник, поставил аналой, положил на него Евангелие и крест и первой привел к присяге императрицу Марию Федоровну. После нее присягал цесаревич Александр. Когда текст присяги был произнесен полностью, Павел подошел к сыну и велел добавить к присяге слова: «И еще клянусь не посягать на жизнь государя и родителя моего». Очевидец происходившего А. М. Тургенев позднее писал, что «прибавленные слова к присяге поразили всех присутствующих, как громовой удар»[95]. Они стали пророчеством, сбывшимся через четыре с половиной года.
Уже в день смерти Екатерины к присяге были приведены все чиновники Петербурга, а также Сенат, генералитет и Святейший Синод. Объявляя в манифесте о кончине Екатерины, Павел извещал о своем вступлении на престол и приказывал «верным Нашим подданным учинить Нам в верности присягу»[96]. Вслед за тем сразу же последовали указы, названия которых говорят сами за себя: «О приеме Государем Императором на Себя звания Шефа и Полковника — всех гвардии полков», «О запрещении генералам носить другие мундиры, кроме того корпуса, которому принадлежит, а офицерам другого одеяния, кроме мундиров», «О запрещении служащим, как генералитету, так и в штабах генеральских, носить мундиры разных цветов» и другие, касающиеся формы, субординации и новой регламентации воинских уставов.