Детство Джузеппе было тяжелым. Семья жила бедно. В деревенской церкви он помогал служить мессу. Музыкальной грамоте и игре на органе учился у Пьетро Байстрокки. Заметив тягу сына к музыке, родители подарили Джузеппе спинет. Этот весьма несовершенный инструмент композитор сохранил до конца своей жизни. На музыкально одаренного мальчика обратил внимание Антонио Барецци — богатый торговец из соседнего города Буссето. Он верил, что Верди станет не трактирщиком и не деревенским органистом, а великим композитором. Знакомство с купцом и любителем музыки Барецци помогло получению городской стипендии для продолжения музыкального образования.
По совету Барецци десятилетний Верди переехал для учебы в Буссето. Так началась новая, еще более тяжелая полоса жизни — годы отрочества и юности. По воскресным дням Джузеппе отправлялся в Ле Ронколе, где играл на органе во время мессы. У Верди появился и учитель композиции — Фернандо Провези, директор Филармонического общества Буссето. Провези занимался не только контрапунктом, он пробудил в Верди тягу к серьезному чтению. Внимание Джузеппе привлекают классики мировой литературы — Шекспир, Данте, Гете, Шиллер. Одно из самых любимых его произведений — роман «Обрученные» великого итальянского писателя Алессандро Мандзони.
В возрасте двадцати лет Верди отправился в Милан, дабы продолжить образование. В Музыкальную консерваторию его не приняли из-за низкого уровня фортепианной игры; кроме того, в консерватории были возрастные ограничения. Он стал заниматься музыкой частным образом у педагога Винченцо Лавинья, у которого брал уроки контрапункта и благодаря которому бесплатно посещал спектакли театра «Ла Скала», а также просто концерты (в частности, венской музыки). Многие спектакли проходили с участием лучших артистических сил страны. Нетрудно представить, с каким восторгом молодой Верди слушал знаменитых певиц и певцов. Посещал он и другие миланские театры, а также репетиции и концерты Филармонического общества.
Будучи уже зрелым композитором, Верди писал: «Я узнал некоторые лучшие произведения современности, не изучая их, а услышав их в театре… Я бы солгал, если бы сказал, что в молодости своей не прошел долгой и строгой учебы… У меня рука достаточно сильная, чтобы справляться с нотой так, как я желаю, и достаточно уверенная, чтобы в большинстве случаев добиваться тех эффектов, которые я задумал; и если я пишу что-нибудь не по правилам, то это происходит потому, что точное правило не дает мне того, чего я хочу, и потому, что я не считаю безусловно хорошими все правила, принятые по сей день».