Упомянутое «сообщение о начале» открывается Иоанном Крестителем. Он придерживается традиции хасидов, «благочестивых», которые осознавали вину за нарушение союза и хотели вернуться в него, — союз, заключенный Яхве со своим народом. От предшественников в Кумране, фарисеев и восставших ревнителей Иоанна Крестителя отличало то, что он не собирал вокруг себя «священный остаток», а обращался ко всему народу и не останавливался даже перед теми, кто считал себя праведными, избранными, святыми и чистыми. Именно к ним был обращен его вопрос: «Кто внушил вам бежать от будущего гнева?» Иоанн предостерегает их: «И не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму!» Если они ссылались на свое происхождение от Авраама и считали себя поэтому застрахованными от грядущего суда, то Иоанн называл их «змеиным отродьем» и требовал от них обращения, которое они должны были подтвердить достойными плодами. Суд неизбежен, и он последует вскоре. В притче о саде, где много неплодоносящих деревьев, говорится: «Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Матф., 3,7-10, Лука, 3,6–9). Итак, остается лишь одна возможность: обращение в последний час. По его предложению, оно происходит во время крещения.
Во всех античных религиях существуют ритуалы очищения путем омовения и купания. В Израиле их практиковали люди из Кумрана и фарисеи. От крещения Иоанна их отличает сам процесс. Ритуалы омовения и очищения человек совершал сам, теперь же его крещение совершает Иоанн. Поэтому он и получил прозвище «Креститель». Во время крещения крестник признавал свое соучастие в нарушении союза с Богом и тем самым — свою нечистоту, поскольку в заповеди о союзе были слова: «Святы будьте, ибо свят Я, Господь Бог ваш»; одновременно он добивался того, чтобы через крещение и обращение стать членом Божьего народа, на что давало право крещение. Вопрос о том, имел ли в виду Иоанн самого Бога или некий образ вроде «сына человеческого», как его представлял Даниил (Даниил, 7,9-15), остается открытым; Даниил сравнивал его с крестьянином на гумне, который соберет пшеницу в свою житницу, а солому сожжет. Самого себя по сравнению с ним он считал рабом, который недостоин развязать ремень его обуви (Матф., 3,11; Лука, 3,16).
Иоанн Креститель окрестил Иисуса. Таким образом, он включился в движение обращенных. Сообщения (Марк, 1,9-11; Матф., 3,13–17 и из Q Лука 3,21), имеющие форму агиографической[17]