Те несколько мгновений, которые оставались у него до надвигавшегося забытья, он потратил на вопросы о состоянии моей диссертации… С Чингизом он не переставал говорить о том, что необходимо сделать при редактировании геохимической карты…»
* * *
Все кончилось поздно вечером, когда у пациента стал стремительно развиваться инсульт. Потом настал миг, когда врачи выходят к родным с тем выражением лица, которое лишает их последней надежды.
Жизнь академика Кашкая оборвалась…
23 апреля 1977 года академик Мир-Али Сеид-Али оглы Кашкай удостоился всех ритуальных почестей, принятых в Советском Азербайджане.
Он был похоронен в Аллее почетного захоронения, своеобразном пантеоне азербайджанских знаменитостей, неподалеку от могил тех, с кем его связывало великое духовное братство — Узеиром Гаджибековым, Мир-Асадулла Мир-Касимовым, Юсифом Мамедалиевым.
В последний путь академика провожала вся научная элита республики, его многочисленные коллеги и ученики из Москвы, Киева, Новосибирска, Тбилиси и других городов СССР, пришли тысячи простых людей со всего Азербайджана, для которых он, как писали газеты, был символом настоящей учености, бескорыстного служения народу.
Александр Яншин несколькими днями ранее поздравил своего азербайджанского друга с 70-летием. Не отличавшийся особой словоохотливостью великий ученый на этот раз был особо щедр на слова признания и уважения, обращаясь к тому, кого он называл «талантливым и многогранным ученым, высококультурным и обаятельным человеком, неустанным тружеником, достойным сыном азербайджанского народа».
В этом коротком послании были и такие строки: «Вы обладаете всеми моральными качествами ученого: смелостью, честностью и мудрой сдержанностью ума и благородными чувствами. Такие люди, как вы, должны жить в веках».
Вряд ли найдешь лучшие слова для завершения жизнеописания нашего героя — Мир-Али Кашкая, одного из плеяды великих геологов XX века.
* * *
Барельеф на фасаде дома, в котором знаменитый академик прожил последние годы жизни, появился много лет спустя, вместе с первыми демократическими переменами, в 1990 году. Тогда же его именем была названа улица в Баку.
В годы же, названные позже застойными, об ученом вспоминали редко. По чьему-то приказу вынесли из Музея геологии Ярдымлинский метеорит и водрузили у входа в Институт физики.
Не менее драматичной складывалась и ситуация с 90-летием Кашкая уже в новом Азербайджане.
Призывы ученых отметить знаменательную дату никто не слышал. В конце концов инициаторы решили провести юбилейное собрание, но не в Президиуме Академии наук, а в Институте геологии, в котором не было ни электричества, ни отопления, что, естественно, вызвало возражение супруги покойного академика, заявившей, что один из основателей Национальной академии, ее бессменный академик-секретарь заслуживает большего почета и внимания. В последнюю минуту кто-то наверху дал добро на проведение юбилейного мероприятия в соответствии с установившимся порядком. А вслед за этим Ибрагим Бабаев, тот самый «Бала-Кашкай», о котором я писал выше, сообщил о том, что сгорел дотла архив Института геологии. В огне погибли многие экспонаты, архивные документы, книги, которые академик собирал практически всю жизнь.