Разумеется, Левинсон-Лессинг об этом знал. И все же с Азербайджаном он знаком недостаточно. Нефть, увы, там все заслонила.
— Но недра вашей республики пока еще, как вы сами только что признали, плохо изучены. Впрочем, как и в остальных районах СССР.
— Если все будут заниматься только нефтью, то недра наши так и останутся тайной, — улыбнулся молодой человек. — Если позволите, я мог бы поделиться некоторыми соображениями на этот счет.
— Слушаю вас, — сказал академик, но вскинул взгляд на часы, напоминая тем самым, что говорить надо коротко.
— Три-четыре минуты, не более, — сказал молодой человек. — Я пришел в геологию после школы, начинал фактически рабочим. Объездил уже многие районы. Знаком с научной литературой, в том числе и с вашим «Исследованием по теоретической петрографии в связи с изучением изверженных горных пород Центрального Кавказа»…
Он, действительно, хорошо знал эту работу, во всяком случае, уверенно ориентировался в достаточно сложных для неспециалиста расчетах и суждениях. Судя же по ряду приведенных примеров, имел свою точку зрения на некоторые выводы исследования. Но не выделил эти моменты даже интонационно — просто поделился своими наблюдениями, дополняющими, но вовсе не опровергающими, как он деликатно подчеркнул, описанную констатацию.
Конечно, это не осталось незамеченным внимательно слушавшим его профессором, но спорить, собственно, было не о чем — молодой человек ничего не утверждал, а всего лишь предполагал, не имея возможности в полевых условиях основательно проверить свои догадки. А то, что он об этом сказал, несомненно, говорит в его пользу, — у него хороший глаз и очевидный вкус к данной работе. И умение обходиться без эмоционально заряженных соображений, что особо ценил профессор.
Беседа между тем незаметно перешла в область петрографии, которая, как оказалось, интересовала Мир-Али Каткая со студенческих лет. Впрочем, он тут же добавил, что его интересуют также термальные и минеральные источники Азербайджана. И не преминул довольно толково рассказать о лечебных свойствах азербайджанских минеральных вод, как бы подтверждая тем самым, что предмет разговора знает не понаслышке.
— Ну, что же, товарищ Кашкай, то, что вы рассказали, — весьма познавательно, особенно в части, касающейся вашей республики, — сказал профессор, вновь взглянув на часы. — И вы умеете ценить свое и чужое время. Не очень часто встречающееся свойство в нашей среде… Простите, как вас по имени и отчеству?
— Мир-Али Сеид-Али оглу…
— У вас в роду не было геологов?
— Нет, профессор. Я — единственный Кашкай, выбравший эту профессию.