Солнце зашло…
И вот, наконец, «Макумба». Леопардовый костюм, кругом хвосты, они развеваются. Темп невероятный.
Пляска идет среди темных столбов-тотемов, украшенных ликами жутких чудовищ.
Лицо колдуна расписано татуировкой. На шапке ореолом огромные перья какой-то сказочной птицы. Глаза вспыхивают и гаснут.
Колдун содрогается, духи предков входят в него…
Барабаны сходят с ума и вдруг умолкают…
Взрывается страшный крик! Всё на мгновение каменеет от ужаса.
Пронзительные предсмертные вопли следуют один за другим и… тишина не менее страшная, чем крик…
Колдун умер…
Но ведь это танец. Всего лишь танец!
Занавес опустится. Колдун поднимется и уйдет за кулисы в свою гримерку. Переоденется, смоет грим…
Всё это уже было.
Он умирал много раз, и каждый раз танец продолжался.
Танец бессмертен.
Великий волшебник будет выходить на сцену снова и снова, чтобы умереть — и опять родиться, спасая людей. Всех, без различия вер, наций и партий.
* * *
Однажды перед сном, прочитав книгу об индийских древностях, Махмуд заснул. Ему ясно привиделось, что Золотой бог (огромное, живое заходящее солнце) забирает его в долгое путешествие на запад через великую пустыню вечной тьмы. Тьма, кажется, не имела границ, она была бесконечна…
Но вот, где-то бесконечно далеко, засиял свет…
Он очнулся, открыл глаза… первое, что он увидел, — солнечное пятно на недавно побеленной стене, и странные звуки… это ребенок плакал. Плакал горько и отчаянно. Но вот плач сменился далекой, едва слышной музыкой, которая приближалась, журчала и переливалась, как сверкающая влага стремительного горного ручья.
Он узнал эту музыку. Узнал зурну. Это была искрящаяся, летящая, как стремительный поток весенней воды, мелодия лезгинки.
Ребенок больше не плакал. Он слушал вечно юную древнюю музыку своей бесконечной жизни, и всё его существо, вся его юная и древняя душа танцевала.
Великий танец призвал его на эту землю. Бессмертный танец дал ему право на жизнь вечную…
Всё это уже было или будет. Явится миру новый Великий танцор. Только пока совсем маленький и совершенно позабывший обо всех своих прежних жизнях…
Он вернулся. Так и должно быть… только никому пока что неведомо, когда и где это произошло и как зовут ребенка. Неизвестно и то — станет ли он Единственным? Украсит ли его голову царственная корона властителя танца, знаменитая папаха Махмуда Эсамбаева из каракуля бухарского ягненка? Да и в танцах ли теперь достигнет он величия? А может быть, в чем-то ином, кто может знать…
Главное, что впереди целая жизнь. А в жизни возможно всё.