… и спасательные судёнышки, ринувшиеся из порта на всех парах, подобрали с поверхности океана тех пилотов, кто остался в живых после этих атак. Уцелели немногие.
В океане, на пределе видимости, маячили быстроходные судёнышки ЮАС, не представляющие особой опасности в дневное время, и разве что по ночам досаждающие морякам Британии, вынуждая выставлять противолодочные и противоторпедные сети, и выстраиваться особым порядком, тратя время и силы. Да и сейчас они опасны разве что для тихоходных транспортных и грузовых судов, плохо вооружённых и взятых Сеймуром исключительно за вместительность и сносные мореходные качества.
Но авангард отходящего Британского Флота представлен самыми современными, самыми передовыми кораблями – с неизношенными двигателями, правильными обводами корпуса и отменно выученным экипажем. Поэтому…
… чего им бояться?
* * *
– Отпускай! – ору во всю глотку, и знаю, что сейчас все двадцать два пилота Морской Авиации орут то же самое, и в наших голосах звучат отчётливые нотки стали, крови… и боевого безумия. Всё или ничего!
Набирая скорость, «Альбатрос» понёсся по волнам и взлетел, но не высоко, а едва приподнявшись над волнами. Маскировочная раскраска носовой части аэроплана, составленная из сине-белых пятен, а позже покрытая лаком, должна бликовать, сливаться с пенными верхушками волн и быть невидимой для невзыскательного наблюдателя так долго, как это вообще возможно. По идее…
Под брюхом и крылами у меня три торпеды из мастерских Кошчельного, отчего аэроплан идёт тяжело, надсадно. Ловлю себя на мысли, что вообще не мигаю, глядя через лётные очки на приближающийся броненосец «Alexandra», который легко опознать по характерному силуэту, заученному раз и навсегда – так же, как и остальные силуэты хоть сколько-нибудь значимых кораблей, осаждающих Дурбан.
Меня то ли не видят, то ли наблюдатели и комендоры не успевают переключиться на новую для себя опасность…
… где-то впереди справа раздался взрыв, и я, оскалив зубы, сбросил торпеду. Рано… Аэроплан, потеряв в весе, подпрыгнул вверх, на долю мгновения потеряв управляемость.
Почти тут же я сделал разворот через левое крыло и сбрасывая вторую торпеду в крупнотоннажное грузовое судно, так и оставшееся для меня неизвестным. Как это много раз было на тренировках, облегчение веса с одной стороны дало крен на противоположный бок, и я, подправив траекторию штурвалом, сбросил торпеду в борт транспорта «Himalaya», подставившийся так удачно для меня. Полувековая рухлядь уже имела пробоины, но… лишним не будет!
В это время первая моя торпеда дошла до броненосца и…