– Волшебная необычность, – напомнила я, проскользнув мимо него. – Мы обязаны её изучить. Даже если местные считают её безвредной. Затем мы и существуем – и затем я приехала в долину.
…хотя, да, время терять не хотелось. Но я отчего-то верила, что оно, это время, впустую потрачено не будет. И с лихвой окупится.
Я отправилась по тропе первой, следом – Зим, а в хвосте – Норов. Я шла молча и целенаправленно, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь понять, зачем мне «потеряшка», а знающий теребил вопросами извозчика.
– Как давно дом появляется в долине?
– Да почитай… да давно, чалир. Вот сколь долине, столь и ему. И дед мой видал, и прадед.
– А поподробнее?
– Чего?
– Что ещё известно о доме?
– Ну как… Кто его первый увидал – никто не знает. Увидали, и всё тут. Слух пополз: дескать, дом в лесах прячется. Большой – то ль два этажа, то ль три. Древний. Кто по зиме на охоту уйдёт – тот завсегда «потеряшку» повстречает, так среди нас говорят. И завсегда он далече от городов. И завсегда заброшенный, но… будто ждёт кого-то. Не то потеряли его хозяева, не то чары зловредные приключились, и дом потерялся… Не ведаем. И кого он ждёт, зажигая огни…
…поди Забытых, подумала я, очень отчётливо увидев образ дома. Среди еловой стены едва-едва забрезжил свет, а я уже знала, как выглядит пресловутая «потеряшка». Видела памятью солнца… памятью крови предков. Хотя… нет, он ждёт кого-то из нас, старокровных. Построен-то явно нами.
Я с трудом удержалась от ускорения. Не спеши – не привлекай внимание и не буди любопытство… Узкая тропа снежной змеёй вилась в ночи меж древних елей, и там, куда мы шли, всё ярче разгорался гостеприимный свет из незнакомых окон.
– И вреда от него нет, верно? – продолжал негромко расспрашивать Зим.
– Ну да. Там многие бывали – и все живы остались. Зашли, погрелись, чайку хлебнули, краюшку сгрызли – и назад. Никто не держал.
– А кроме еды люди что-нибудь ещё в доме замечали?
– Да как сказать, чалир… Замечали. Но не рассказывали. Дед мой, помнится, сразу хмурился и замолкал. Про хлеб-соль – соловьём заливался, а как про другое – так сразу молчок. Но как-то брякнул… – и Норов замялся.
– Что же? – подбодрил знающий, и я навострила уши.
– Ну, вроде как… Словно смотрит кто. Стол внизу завсегда накрытый, у очага. Дед говорил, как заходишь – сразу большая кухня: и стол, и хлеб, и очаг готовый, прям напротив двери. А рядом с ним – две лестницы наверх. Пока ешь-пьёшь-греешься, ты вроде как один. Но на лестницу глянешь да захочешь подняться – так сразу… Будто смотрит кто. И сразу… страшно. Будто знак это – не лезь.