Я сбросила куртку и повесила её на решётку у очага. Разулась и поставила сушиться обувь. И, пока мои спутники нерешительно топтались у порога, села за стол, вытерла влажным полотенцем руки, налила чаю и набросилась на еду.
– Пошли, дружище, не то с носом останемся, – Зим хлопнул заробевшего извозчика по плечу. – Не смотри, что мелкая, всё слопает.
А еды было много. Козий сыр, булочки, блины с маслом, ломтики копчёного мяса, зелень, сладкие пирожки, мёд, горячий чай… Я нарочно села спиной к лестницам, чтобы не отвлекаться, и ела-ела-ела… И не ощущала ничего тревожного или опасного. Просто отпугивающие чары, чтобы случайные хладнокровные не лезли в тайны старой крови.
Отужинав, я встала, потянулась и решительно отправилась к стене – и к одеялам. Пламя в очаге давало ровно столько света, чтобы освещать комнату и не мешать спать. Входные двери, едва к ним приближаешься, скрипят, готовые открыться. Окна всего первого этажа освещены, но из кухни туда не попасть. Надо порыться в памяти – я должна вспомнить планы подобных зданий… И немного поспать. И понять, зачем.
Зачем я здесь?.. Зачем предчувствие завело меня в «потеряшку»?
Зим явно не поверил в мою сонливость. Недоверие, подозрительность и мучительное любопытство шли от него горячими пульсирующими волнами и коротко искрили. А последнее вообще жгло его изнутри ярким солнцем. Или калёным железом, оставляющим заметное и читаемое клеймо. Мне вдруг стало не по себе. И не оттого, что он такой любопытный. А оттого, что пока Зим не понял, кто я, лишь потому, что мало знает. А если будет знать больше? Если из своего дурного любопытства закопается на пару дней в ближайшей же кладовой и кое-что уточнит?
Надо быть осторожнее… Прогулка по Гиблой тропе и сила осени перекрыли многие пути-дорожки, и как мама не сразу смогла ко мне пробиться, так и через меня, через мою кровь, не найти мою родню даже с помощью посмертной тени. Но мы не знали, что за сила создавала и поднимала Забытых. Не понимали, на что она способна. И понятия не имели, когда вернётся… и в каком обличье. И на всякий случай таились, насколько хватало знаний и сил.
И мне нельзя забывать об осторожности и осмотрительности.
Шамир, когда же я повзрослею-то…
Соорудив лежак и свернувшись клубком в одеялах, я осторожно прикоснулась к одной из «осенних» язвочек. Осень – дремлющее время. Природа готовится к долгому снежному сну… и люди тоже. Они закутываются в одеяла, прячась от сырых сквозняков, и сладко-сладко засыпают под шелест увядающей листвы, под шёпот чаровника-дождя, под заунывные колыбельные ветра. И спят, и ни о чём не думают.