Тень Мэрион бросила беспокойный взгляд через плечо, будто желая убедиться, что разговор не подслушивают. Я проследила за ее безжизненным взглядом, но не увидела ничего, кроме скал, моря и вздувшегося черного камзола на плечах Дика-конюха. Мы были одни.
Абсолютно одни.
– Эверли, я должна открыть тебе тайну из тех, что так или иначе выплывают наружу, под какими бы масками ни прятались. Соберись. Ты должна это знать. Мама была любовницей прошлого императора Айоны Леонарда Второго. Последней любовницей. Любимой фавориткой. Ох, не нужно делать такое лицо, Эв! – Призрак сестры усмехнулся. – Моя наивная, добросердечная и романтичная моралистка Эв…
Я всхлипнула, кусая губы, чтобы не разрыдаться в голос и не пропустить ни единого слова. В этих привычках – в усмешках, в попытках угадать мое настроение по мельчайшим движениям мышц, в наставительном «ох, Эв», которое моментально возводило мою близняшку в ранг старшей и умудренной опытом сестры, была вся Мэрион. Несносная, упертая, честолюбивая… до невозможности родная и любимая.
Такая мертвая… такая живая – в воспоминаниях и в моем сердце.
– Я хочу, чтобы ты знала: история мамы гораздо ближе к милым сказкам из твоих обожаемых книг, чем к неприглядной реальности придворной жизни. Юная Мэдлин влюбилась в Солнцеликого, сильно, искренне, отдаваясь без остатка, как умеешь ты. И император, представь себе, полюбил ее с не меньшей страстью. Их чувства были взаимны. И я знаю, тебе нужно это услышать.
Слезы хлынули из глаз – горячие, очищающие. Пусть правда об отношениях матери с отцом нынешнего Солнцеликого уже не была для меня шокирующей новостью, призрачная Мэрион безошибочно нашла те самые слова, что были мне так нужны после отвратительных откровений лорда Джеррарда. Знать, что мама была с императором не по принуждению, не из жажды власти и дорогих подарков, а по велению сердца, значило для меня невероятно много.
Вот только тогда мы…
Неужели?..
– В наших венах течет императорская кровь, – продолжил дух, отвечая на невысказанный вопрос. – И это смертельно опасно для нас. Эверли, слушай внимательно, ты должна это знать, должна быть к этому готова. Стихий – не семь. Есть восьмая, злая и могущественная, которой подвластны все остальные. Запретная магия, знание о которой было давным-давно намеренно стерто, вычеркнуто из истории. Но сила… сила осталась. Сила, которая способна на то, что, казалось бы, невозможно. От нее нет защиты даже у Солнцеликого. И императорская кровь для нее особенно ценна…
Призрак сделал драматическую паузу, будто давая мне время осмыслить сказанное. Бесполезно – осознать масштаб и значение этого признания я не смогла бы и за тысячу лет. Восьмая сила…