Прохор похлопал сопровождающего по плечу, и они покинули комнату.
Трактирщик сервировал стол так, что Тристан поначалу даже не хотел садиться: белая скатерть, дорогущая фарфоровая посуда, серебряные приборы. Такое он видел впервые, привык к глиняной миске, а тут…
Посетителей пока не было, но на всякий случай, чтобы никакой пьяный забулдыга не смог испортить трапезу Короля, Маркус повесил на дверь табличку «Закрыто, и даже не стучите!», а чтобы дорогие гости не сидели впотьмах, зажег все масляные лампы, какие только были.
— Садись, — сказал Тристану Прохор, устраиваясь у окна, — что замер?
Тот пожал плечами и стянул шляпу.
— Да как-то неуютно, все так торжественно…
Король махнул рукой.
— Перестарался трактирщик. Я сам не люблю все такое, — Он указал на стол. — Но делать нечего, к тому же есть по-любому надо. Так что падай на лавку и наворачивай за обе щеки. Я именно так и поступлю. На голодный желудок плохо думаю, а этого занятия сегодня предстоит выше крыши. Кстати, что там с кузнецами?
Тристан вытянулся в струну.
— Все опрошены и проверены на предмет ранений. У всех есть свидетели, что они находились дома и все такое. На всех изделиях стоят клейма. И что характерно, все утверждают, что серп изготовлен не очень хорошо, и, судя по рже на железе, очень давно.
— Ясно, — вздохнул Прохор, сел на лавку и подвинулся к окну.
Раздался топот, и по лестнице в зал сбежали писарь с мастером. Они сели за стол, заложили салфетки и принялись накладывать себе еду.
— Прямо как дома! — растянулся в улыбке Фрэд, снимая крышку со сковороды.
Яичница исторгала такой аромат, что бумагомаратель едва не потерял сознание. Он взял нож и ловким движением поделил болтанку на четыре части и разложил по тарелкам. Тем временем Даниэль разлил из серебряного кувшина по кубкам молоко, а Прохор разломал хлеб, что лежал на сверкающем блюде.
— Итак, други мои, кушайте, не обляпайтесь!
Мастер набил полной рот.
— Муфыки не фафаеф, — и отхлебнул молока.
— И бузы хорошей, — поддакнул Прохор и посмотрел на Тристана, который от удивления подавился и закашлялся. — А ты что думал? Что король только на троне сидит и указы подписывает?
Тот утер рот рукавом.
— Честно говоря, да.
В разговор ступил писарь.
— Не слушай его. Это он раньше, когда шутом был, мог с голым задом по столам прыгать, а сейчас все, кончились те времена. Негоже Правителю кулаками махать. Так что сидит и подписывает. Будь моя воля, я бы его из дворца не выпускал.
— Почему, — спросил Тристан, — поедая болтанку с беконом.
— А потому что много желающих его на тот свет отправить.