Я промолчала, спрятав ответ за ресницами. Сейчас уже дело не в том, что осталась. Вернее, не только в нём. Именно тогда я окончательно осознала, насколько важна для Хартада. По-настоящему важна, и отныне придётся учиться действовать с оглядкой.
Оказалось, когда тебе дарят душу, впускают в самую её глубину, это… сложно. Страшно подвести, и не подвести невозможно. Я же не хрустальная ваза, на полочку не поставишь. Как бы ни старалась, всё равно рано или поздно вляпаюсь в очередные неприятности, а Хартад будет переживать.
Нам обоим предстоит ещё многому научиться, чтобы отыскать баланс между страхом за другого и желанием оставаться самими собой. Мечтая о принце, я как-то не задумывалась об этой стороне медали, но… оно того стоит. Если откровенно, оно стоит куда большего! Всего мира мало будет…
Ждать, пока блохи и прочий гнус доконают бородатых придурков, пришлось довольно долго. Габриэль успел заочно познакомить Серта и нас с главными фигурами при дворе Тригори. Алька с Греем дважды поругались. Ну, это Алька поругалась, а Грей просто позволил ей спустить пар. Телохранитель Хартада вообще отличался неразговорчивостью и несколько чрезмерным спокойствием.
Пока я размышляла, по-настоящему так невозмутим Грей или держит лицо, то есть морду, Варук прочитал мне нотацию по поводу вопиющей безответственности из-за моей попытки кинуться в самое пекло спасать подругу. Ещё он пообещал в следующий раз положить поперёк колена и отшлёпать, так, чтоб неделю сидеть не могла. Хартад, кстати, молчал и не возражал орку, хотя мог бы и защитить.
Я немного обиделась на обоих, хотя в душе признавала их правоту. Но всё равно демонстративно сложила руки на груди и надулась. Но, увы, как следует разозлиться не получилось, поскольку при этом сидела на коленях у Хартада, который меня бережно обнимал, обжигая горячим дыханием шею.
Попыталась отвлечься, прислушиваясь к разговору эльфов, но очень скоро запуталась в длиннющих именах и километровых родословных придворных советников и министров. В результате я задремала, уронив голову на плечо любимому, чувствуя сквозь сон его ласковые прикосновения к волосам и щеке. Наверное, зря, потому что когда проснулась, дорога к Храму осталась позади, а я стояла в большом гулком помещении.
Темнота давила на плечи, пожирала все звуки, кроме оглушительно громкого стука моего собственного сердца. И никого вокруг…
Я прекрасно помнила, как пронзительно скрипнули кованные ворота, когда мы вошли в Храм. Помнила, как они захлопнулись со зловещим стоном несмазанных долгие века петель. Шаксус Джеры, Хартад, ребята — все остались с той стороны, а я очутилась в сердце тьмы совсем одна.