— А потом ты меня опять обвинишь в краже?! Нет уж, второй раз я не поведусь на это!
Чёрт, мне нужна эта информация… Я чувствую, что Вассе досталось в жизни круто. И, судя по всему, кир Стефания изрядно приложила к этому руку. И вот вроде вины на мне нет, но жить рядом с соседкой, которая вот так ненавидит – просто боязно. Да и скребёт что-то в душе у меня. После того, что я услышала сейчас, я понимаю Вассу значительно лучше.
— Васса, я готова пригласить свидетелей и заплатить при них. Кому ты доверяешь? Кир Пунте? Пригласить её?
— Эту гадину?!
— Но ты же… Ну, вроде как, дружишь с ней… Вы в гости друг к другу ездите…
— Нет, ей я не верю. Ради собственных интересов или просто из желания напакостить она легко соврёт.
— Хорошо, назови, кому ты можешь доверять, и мы пригласим его.
— Деньги мне нужны, ты это прекрасно знаешь. Но здесь я не верю никому.
— Даже Кане?
— Не прикидывайся дурой! Кана – крестьянка, её слово ничего не стоит.
— А патроно Серджио?
Васса порозовела.
— Ему ты доверяешь?
— Да. Он служитель Всевышнего…
— Как хочешь, можем пригласить и его. Хотя я ему бы не доверила даже старый котелок с дыркой. Но это – твой выбор. Я пошлю за ним Кану?
Патроно Серджио мы ждали почти час. При нём была составлена расписка о том, что я, Стефания кир Шахнон, владетельница Мончи, добровольно дарю Вассе кир Шахнон сумму в десять серебряных реймов в присутствии патроно Серджио.
Патроно напоили чаем и, выслушав от него кучу возвышенных благоглупостей на тему покорности воле Всевышнего, отправили домой.
За это время Васса немного успокоилась.
— Теперь мы можем поговорить?
— Спрашивай. У тебя десять вопросов.
— Сколько лет было отцу, когда ты вышла за него замуж?
— Пятьдесят два.
— Сколько лет было тебе?
— Девятнадцать.
— Почему ты не ладила со мной?
— Ты преследовала меня и обо всём доносила отцу. О каждом промахе.
— Он бил тебя за это?
Васса посмотрела на меня, усмехнулась и спросила:
— Ты действительно не помнишь?!
— Я помню всё остальное. Но вот то, что касается моей семьи – только отдельными кусками. Иначе зачем бы я спрашивала?
— Например, чтобы унизить меня…
— Ты действительно думаешь, что заплатить десять реймов – значит унизить тебя?
— Пожалуй, нет…
Она снова как-то странно усмехнулась и потянула вверх подол платья. По летнему времени чулки Кана меня не заставляла надевать, вот и на Вассе не было. Она немного повозилась с подколенными завязками широких панталон и задрала одну штанину. Почти вся поверхность бедра, начиная от коленки, была покрыта старыми тонкими шрамами. Местами они лежали ровно, параллельно, так старательный ученик выписывает в тетради аккуратные длинные палочки, местами – крест на крест, наползая на старые шрамы, как будто били, не целясь…