Вот, фигуры в фиолетовых балахонах расступились, создавая живой коридор, через который меня ведут к алтарю. Я, словно деревянная, переставляла ноги и послушно сложила руки на груди, когда они поднимали меня, удерживая под спиной и ногами так, чтобы положить меня на алтарь, словно на носилках.
Едва моя спина коснулась этого жуткого зелья, как оно буквально покрыло меня с головой и сомкнулось, образовывая кокон. И теперь я, наконец, начала паниковать.
Сила, окружающая меня, жгла и давила, проникала в каждую клетку моего тела, а над головой раздавался мерный голос ненавистного уже Главного Жреца храма Дарона, читающего какие-то священные тексты, посвященные его великому недобогу. Они хотели отнять у меня мою жизненную силу.
Но я могла сопротивляться. Это неожиданное открытие заставило отступить панику, что на одно долгое мгновение меня охватила и попытаться понять, что нужно делать, чтобы бороться за свою жизнь. Я не сдамся так просто. Еще побарахтаюсь.
Барахтаться я могла исключительно ментально, потому что физически я была надежно зафиксирована на алтаре. И его, алтарь, я чувствовала весьма двойственно. Я ощущала это живое жгучее зелье, чувствовала отростки-каналы, что торопились передать силу хозяину. И сеть, опутывающую камень чувствовала сжимающей горло веревкой.
Но, помимо этого, я слышала сам камень. Все еще видела и ощущала его дыхание и попытки сбросить захватчика. Если бы я могла дотянуться до него, но сеть не пускала меня к нему, служа прочным барьером между ним и мной, Лэмиром и мной. И даже мою связь с Юнтоном она блокировала тоже.
Эта пиявка, как я окрестила эту жижу, все настойчивее сдавливала меня, пытаясь выпить. Я откровенно не понимала, почему же у нее это не выходит, а потом догадалась. Лэмир сделал мне своеобразный подарок, когда принял своей Служительницей. Он защитил мой разум. Любая связь с ним блокировалась, но защита разума не требовала связи с ним, она была только на моем сознании. Пиявка обладала своим собственным сознанием, хоть и далеком от человеческого и именно им атаковала жертв. И только после того, как захватывала сознание жертвы она выпивала его силы.
Юнтон говорил, что ментальный поединок, это поединок воли и дисциплины разума. Необходимо контролировать каждую свою мысль, владеть своими эмоциями. Не могу сказать, что я в этом хоть сколько-нибудь преуспела, тем более что и не училась ментальной магии вовсе. Но общение с этим полу эльфом, да еще активная связь разумов не могли не оставить последствий.
Первое, что я сделала, это оставила за бортом ощущение боли. Можно сказать, что нельзя отключиться от боли, но я авторитетно могу заявить, что можно. Этому меня учил мастер Фодо. Бывает, что ритуал, который проводит маг, вызывает боль, бывает, что-то идет не по плану, и магу больно. Но остановить ритуал он не может, потому что это приведет к его смерти. Нельзя потакать своим слабостям, чтобы продолжать проводить ритуал, несмотря ни на какие препятствия, в том числе и создаваемые собственным организмом. Ритуалист учится абстрагироваться от своих ощущений, контролировать эмоции и отбрасывать внешние обстоятельства. Чувство давления и жжения все равно оставались, но теперь я не ощущала их, а знала о том, что они есть. Они, как бы, остались за бортом.