Постепенно приближалась к завершению и моя работа в отделе переводов. Заведующий Отделом Соединённых Штатов Америки МИД СССР Виктор Георгиевич Комплектов пригласил меня перейти к себе. Смена декораций проходила на фоне драматического развития событий.
В последний мой переводческий день, 26 декабря 1979 года, меня направили на беседу Первого заместителя Министра иностранных дел СССР Виктора Фёдоровича Мальцева с американским послом Томасом Уотсоном. Американец в годы Второй мировой войны служил лётчиком, участвовал в ленд-лизе, летал в Куйбышев и, завершив свою карьеру в крупном бизнесе, решил внести свой вклад в развитие советско-американских отношений. Придя в тот день к Мальцеву, Уотсон задал простой вопрос: «Мы наблюдаем странное движение в аэропорту Кабула, объясните, что происходит?» Мальцев взял вопрос в проработку и на следующий день — в первый день моей работы в отделе США — вызвал Уотсона, для того чтобы дать ответ. В нём прозвучало ставшее в тот же день знаменитым заявление Правительства СССР о вводе «ограниченного контингента» советских войск в Афганистан. Уотсон ушёл, не сказав ни слова. Было ясно, что его надеждам на прорыв в отношениях с Советским Союзом сбыться не суждено. Вскоре он стал одним из инициаторов бойкота московской Олимпиады 1980 года.
Итак, на рубеже 80-х годов на пике холодной войны я оказался третьим секретарём Отдела США МИД СССР. Был определён в сектор внешней политики, которым руководил Сергей Петрович Тарасенко. Отслеживал азиатское направление, что оказалось как нельзя кстати с учётом моих академических интересов. Я заканчивал работу над диссертацией со странным названием «Китай и Япония во внешнеполитической стратегии США 1969-1980». Оппонентам, да и моему научному руководителю было непросто объяснить, почему две столь разные страны оказались «в одной посуде». Тогда в науке о международных отношениях увлекались всякими треугольными, четырёхугольными и прочими геометрическими схемами. В них упражнялся и я. По счастью, защита диссертации в Дипломатической академии пришлась на дни работы XXVI съезда КПСС, и Леонид Ильич в своём отчётном докладе подарил мне совершенно изумительную цитату, к которой я апеллировал при защите. К тому же, пришедший меня поддержать из МИД Тарасенко разъяснил членам учёного совета, что без моей диссертации отделу США была бы просто беда. В общем, итог тайного голосования 16:0 не мог меня не устроить. Многолетняя эпопея с диссертацией завершилась. Не могу сказать, что я внёс весомый вклад в мировую науку, но сотни перелопаченных книг, наверное, не прошли для меня даром.