– Новые ружья будут изготовлены до мая – их изготовим до шести тысяч, больше никак не сможем, люди и так работать станут днями и ночами. Железа ведь отлить много нужно. Еще четыре тысячи будут переделаны из османских ружей, что в Крыму захвачены были, по нашим правилам. Поверь, княже, точно такие же мы передаем запорожцам и донцам с пулелейками – они ничем не хуже будут!
После «выпада» Голицина Юрий жадничать не стал. За зиму три тысячи солдат будут должным образом выучены, а вооружить их можно без проблем прямо сейчас, забрав часть ружей из стрелецких полков. И следовало немедленно поторопиться:
– Князь Василий Васильевич, солдат царя Федора Алексеевича поспешить перевезти нужно, как морозы ударят, море замерзать начнет. Я по слободам приказы отправлю, чтоб повозки готовили, не мешкая. В лимане Донском калиуты на якоре стоят – на берег их не вытащили еще. И по дороге воинство православное кормить будем, и привечать всячески. Только нужно, чтобы они немедленно выдвигались – каждый день до полутысячи человек, так легче их будет в Крым переправить.
– Я гонца немедленно отправлю, прикажу генералу Гордону с авангардом «выборных полков» идти без промедления.
«Ноябрь на дворе, торопиться надо, а то шторма нагрянут – хана будет. Каждая калиута до ста человек примет на борт с грузами, тридцать рейсов нужно – по два на каждую. Если три мавны с галерами вместе отправить, то вообще за один рейс всех на южный берег перевезем. Так что перевозку осуществить можно быстро. Если непогоды не будет, а день ясным и тихим, с ветром попутным. В любом случае, должны успеть!»
– Буду вам признателен, князь.
– Великий государь Федор Алесеевич желает отношения между нашими державами учинить добрые. А потому товары приказано собирать, дабы по зимникам на санях, а в мае на стругах по Донцу и Дону отправить. По списку в точности все велено исполнить, а кроме того отправить и сверх того, в сто семьдесят тысяч рублей. Тут перечень всего, о чем ты, государь, в грамоте своей жалился.
Юрий впился в глазами в бумагу, и второй раз впал в состояние столбняка – немыслимое богатство, которого отчаянно не хватало в его владениях. Порох и селитра, причем три тысячи пудов, сукно доброе и ткань льняная – если дорожкой от Галича рулоны размотать, то до Владимира дотянется. Бумаги три десятка возов, да книг всяких отпечатанных на Москве воз полный. И целый перечень еще всего, с указанием точной цены – в рублях и алтынах с копейками и деньгами.
«Так, ружья наши по семь рублей, орудия в восемьсот. Итого на сто десять тысяч. Торг неуместен – цены с нашей стороны заранее определены, а тут все с надбавками, причем серьезными. Так понятно – война идет, напряг у них полный. Нужно соглашаться, и благодарить».