Она прошла дальше и села рядом с Веркой Былинкиной, существом серым и безответным, которое никогда не в состоянии было бы сказать ни «нет», ни «да», даже если стоял вопрос жизни и смерти. Усевшись рядом с Веркой, Анжелика достала свои тетрадки и углубилась в перевод из Голсуорси, который нам задали. Кольцо с бриллиантиком изрядного веса поблескивало у нее на пальце. Не заметить его было сложно, и все сделали соответствующие выводы о том, почему мы с Анжеликой больше не вместе.
Весь курс, конечно же, дружно перевел глаза на нас с Катей, но не тут-то было. Я рассказывал ей что-то, уже и сам не помню, что, а она внимательно меня слушала и даже улыбалась, хотя я заметил, что она слегка побледнела. А потом…
…Потом просто-напросто вошел преподаватель, и все пошло, как обычно, если не считать того, что никакого перевода из Голсуорси у Анжелики на самом деле не было: она оказалась не готовой отвечать и схлопотала «неуд». А на следующий день Витьку, несмотря на то, что ему медведь на ухо наступил, взяли на работу в одну продюсерскую фирму местных масштабов, финансирующую начинающих певцов и разыскивающую новые таланты, и, увлеченные этой великой новостью, все совсем забыли про меня и Анжелику.
* * *
Мы сидели у догорающего костра. Было уже темно. По тлеющим черным углям пробегали искры, так что казалось, что перед нами не кострище, а груда жарко-красных самоцветов, которая отбрасывала отблеск на Катино лицо. Где-то рядом плескалась Волга, но ее уже не было видно. Катя сидела на бревне, на плечи ее была накинута моя куртка.
Ты говорила, что мы будем вместе.
Я в это верил, верила и ты.
Но ветер, что сметает все на свете,
Разбил любовь, надежду и мечты.
Простым стеклом — вот чем была моя любовь…
Я доиграл последние аккорды и посмотрел на Катю. Она сидела, задумавшись, глядя в никуда, словно там видела что-то, что не мог увидеть я. В этот момент у нее было необычайно взрослое лицо, как будто она успела пережить то, что не переживал я. Моя взрослая маленькая Катя!
— Ну как? — спросил я.
Катя помотала головой, словно избавлялась от каких-то неприятных одолевших ее мыслей, и улыбнулась мне.
— Знаешь, ты прекрасно поешь, — сказала она, продолжая улыбаться. — Я не удивлюсь, если когда-нибудь ты станешь известным певцом.
Я сделал вид, что ужасно обиделся:
— Кем? Это известным-то певцом? Значит, мне придется скакать по сцене и орать: «Ты отказала мне два раза, не хочу, сказала ты. Вот такая вот зараза — девушка моей мечты!» Ты мне прочишь такое будущее?
Катя рассмеялась, и я, не удержавшись, рассмеялся тоже.